Лицом в сугробе лежит мой рыцарь. Юлия Виноградова
от бессонницы и тревоги, и все это привело к тому, что он вообще не мог заснуть без медикаментов и алкоголя. На данный момент, мне кажется, он принимает… то есть принимал «Барбовал». Это средство используется при бессоннице и неврозах. Сергей всегда был вспыльчивый, а из-за ситуации с его отцом, с домом и так далее… Да еще этот наш разговор, который он не так понял… Но все равно я думаю, что он умер… Боже, какое страшное слово! Умер… – глубокий вдох, пауза – и она снова четко и ровно продолжила: – Я не верю, что Сережа себя убил. Полагаю, он умер от передозировки. Нормальная доза для человека – это десять-пятнадцать капель. Я знаю, что Сережа никогда не был сильно аккуратным. Возможно, от переизбытка эмоций он решил, что лишние десять-двадцать капель не повредят. Но это не так. Такая доза могла привести к остановке сердца.
– Не похоже, что дело в лишних каплях. В комнате у Сергея нашли десять пустых упаковок от феназепама, – сообщил Башмаков.
– Я не верю, что он убил себя!
– То есть вы полагаете, его убил кто-то другой? – Башмаков даже усмехнулся от абсурдности такого предположения.
– Нет, но он… Сережа часто говорил о самоубийстве. Это были просто слова. Это всегда были просто слова! Как же так… – Она зарыдала.
Башмаков галантно протянул ей бумажный платок. У него было правило: идешь опрашивать близких погибшего – бери с собой упаковку бумажных платочков.
– Люди, склонные к суициду, всегда сначала говорят о нем – а потом делают. – Агарков вынул из кармана игрушечного рыцаря, повертел в руке и посмотрел на стену. Там сидел паук и смотрел на него, Агаркова.
___
Во внешности сорокатрехлетнего Андрея Агаркова, судебного психиатра, не было ничего необычного, кроме разве что нездоровой худобы, сутулости и бегающего взгляда. Мутные глаза, пепельные волосы и светлая кожа сливались в пятно неопределенного светло-серого цвета, с которого хотелось поскорее перевести взгляд на вещи поярче. Агарков носил толстовку намного больше его самого, а в кармане толстовки всегда лежал маленький игрушечный рыцарь. Иногда Агарков доставал его, нервно вертел в руках и клал на место.
Никто из его сослуживцев не смог бы точно сказать, когда именно Агарков пришел работать судебным психиатром. Из-за тихого характера и непримечательной внешности сослуживцы не обращали внимания ни на него, ни на мелкие странности, которые у Андрея Агаркова, несомненно, имелись.
Когда-то, никто уже не скажет когда, Андрей Агарков был маленьким бойким мальчиком Андрюшкой с торчащими во все стороны светлыми волосами и ясными, живыми глазами. В то лето родители опять отправили его в деревню к Бабушке, подальше от городского воздуха и от себя. Андрюшка ненавидел эти поездки, но совсем не потому, что скучал по маме или городским друзьям.
Бабушке было около восьмидесяти лет. Она почти никогда не выходила из дома, чаще всего просто сидела неподвижно на скамье и смотрела в сторону игрушек Андрюшки, привезенных из города. Иногда она вскакивала