Тридцать седьмой год. Повесть. Рассказы. Анатолий Цыганов
ему дрова. Он издали заприметил женщину с оравой детворы. Александра сразу узнала соседа и радостно устремилась к нему. Отдышавшись, Терентьева хотела рассказать о своих мытарствах, но вместо этого разрыдалась. Тогда Захар велел всем оставаться на рынке и ждать, а сам выехал по адресу покупателя. Быстро обернувшись с дровами, повёл всю семью в чайную, которая находилось недалеко от рынка. Возле неё стояло с десяток разномастных телег. Лешади жевали сено, пока хозяева перекусывали. Сосед по хозяйски открыл непомерно высокие двери заведения, за ним робко переступила порог Терентьева, пропустив впереди себя своих отпрысков. В помещении было тепло и уютно. За столами сидели бородатые мужики и неспешно вели разговоры. В воздухе стоял знакомый запах дёгтя и лошадиного пота. Захар усадил всех за свободный столик и заказал незамысловатую снедь с горой хлеба. При этом детвора голодными глазами следила за тем, как расставляются блюда на столе, после чего с жадностью набросилась на еду. Накормив в первую очередь детей, Александра стала рассказывать:
– Когда выселяли, всё отобрали. Ничего не дали с собой взять, даже ложки пересчитали. Продукты забрали. Считай, голыми отправили. Дети-то что им сделали? Привезли, бросили. Игната в тюрьму забрали. А на вас, говорят, указаний нет. Захар, что нам делать?
Сосед участливо выслушал и предложил свою помощь:
– Ты, Ляксандра, шибко не расстраивайся. У меня, конечно, не хоромы. Своих пятеро. Но тебя пристрою. Стайка у меня тёплая, даже пол деревянный – жить можно. Корову пришлось сдать за налоги.
– А как же дом наш? – осторожно спросила Александра.
Захар вздохнул и троекратно перекрестился:
– Дом власть опечатала. Пока пустой стоит.
– Как же мы без вещей?
– Кое-какие вещи справим, а работать у меня в артели будешь. Так что и детей накормишь, и сама будешь при деле.
Поговорив ещё о последних сельских новостях, Захар засобирался домой. Детей Александра разместила на телеге, а сама с трудом уселась рядом с возницей. Впервые увидев город, она не переставала удивляться суетливой жизни горожан, толчее и многоголосью улиц. Дети притихли и тоже с удивлением рассматривали незнакомую обстановку. Миновав город, телега загромыхала по колдобинам просёлочной дороги. Сосед молчал. Да и о чём вести беседу? И так понятно: начинать всё сначала, да ещё с кучей детишек, мягко говоря, затруднительно, но надо жить.
Благополучно добравшись до села с родным названием Кубовая, Александра Андреевна всплакнула. Милый дом, такой когда-то близкий, вдруг ставший чужим, сиротливо возвышался на окраине. Покойный свёкор, Кузьма Семёнович, бывало, выйдет на крыльцо, стукнет кулаком по добротной двери, да как гыркнет во всё горло: «О-го-го!» Подхватит крик эхо и ухает со всех сторон, постепенно затихая. Такая звенящая тишина наступает, что уши закладывает. И вдруг лес, подступающий со всех сторон к дому, взрывается гомоном птиц. Красота!
Сейчас