Не врите мне в лицо. Лисс Захаров
в баре и слушал то, что тебе не нужно.
– Потому что у вас не надо притворяться и через 5—10 минут уже знаешь кто и сколько стоит. А у нас можно 10 лет проработать и не узнать человека. Наверное, я изначально себя неправильно повел.
– Ты-то? Почему?
– Ну у меня рабочий день 8 часов, плюс обед. На обед хватало 15 минут – сходить в туалет и выпить банку энергетического пойла. Если я задерживался, мне шла двойная оплата, но это было редко. А они сидели до упора, создавая видимость работы, когда я мог просто в карты играть или книгу читать. Никто слова не сказал. Мне уколы надо было делать, договорился с их врачом, который патологоанатом. Они за мной проследили, как малые дети, честное слово. Натрепали начальству, что я чуть ли не зомби, иначе как объяснишь, что я лежу на железном столе со спущенными штанами. Мужик оказался понятливый. Лучше я другому заплачу.
– Сказал бы мне, я бы нашел врача.
– После госпиталя мне не хотелось с вами общаться, возможно когда-нибудь расскажу. Они стали следить за мной. Со стороны я выглядел параноиком с PTSD, а куда пойдешь жаловаться, если приходят пораньше, чтоб у меня в столе покопаться, комп пару раз вскрывали, до дела не добрались, ну я сумку перед Стефаном вытряс. Он как шприцы увидел… скандал был. Я начальству высказал все, что думаю. Даже секретную камеру поставили, видели, что они в отсутствие начальства вытворяют. Гадюшник просто. Не знаю как они работали, по-моему, не очень. И все друг друга ненавидели. Хороший отдел, правда?
Потом девочка начала клеиться эта – Элли. По-моему, ей детей надо штук 5 и мужа рохлю – тогда она счастлива будет, что всех опекает. Она, типа, решила надо мной шефство взять. С меня хватило 4 раза пообщаться с ней наедине. Снулая рыба. Мне Энн больше нравилась. Знает, чего хочет, поговорить интересно. Но я не знал, что у нее такие проблемы, а мне никто даже не намекнул.
– Видел я твою Энн – на лице написано, что дебилизм у нее. Сам посмотри – она старше тебя, одевается как школьница.
– Ну я вроде ей намекнул, что надо одеваться поприличней, иначе ее серьезно никто воспринимать не будет. Она согласилась, даже прическу изменила. Если б я знал, сколько у нее мужиков было, хорошо привычка осталась презервативы с собой таскать. Ну вот так, конец моей карьеры.
– Эд, это не конец, это начало чего-то большего.
– Точно. Стаканы и полы у тебя мыть. Ну сам на меня посмотри – куда меня возьмут? Никуда. Я не знаю, что я сделал не так, на другой день все знали, что я насильник и извращенец, и эти двое отлупили меня по полной.
– Ты бы их мог…
– Мог, не получилось. Пропустил один удар – когда меня головой о край раковины стукнули, а потом по ногам, сам знаешь, уже лучше лежать и думать, когда устанут.
– Честно? Не знаю. Я не был в таких переделках.
– Правда, что ли?
– Правда. На это пистолет есть.
– Мать твою, ты хоть представляешь…
– Представляю. Поэтому, извини, ты вот честный и благородный лежишь тут и лежать тебе еще недели две, а я с тобой сижу, а не наоборот.
Через две недели он, с мешком лекарств и согнувшись,