Ветер перемен. Лилия Фандеева
и слушала юных музыкантов там. Три недели назад, Сергей Миронов начал делать первые шаги на костылях и работал за столом в кабинете, а неделю назад поехал в офис на коляске. Тине удалось убедить его в том, что его коллеги должны увидеть не упавшего духом шефа, а выздоравливающего, полного сил и оптимизма руководителя. С этого дня Миронов как-то воспрял духом еще больше. Прошло почти три месяца, как его привезли из больницы домой, и Тина подумывала уже разорвать договор. В этот день, возвращаясь, домой из офиса, трое мужчин застали Кристину за инструментом. Она заметила фортепиано еще в первый день своего пребывания в доме, но не решалась даже открыть крышку. Сегодня, пользуясь отсутствием в доме хозяев, решилась, и теперь, прикрыв глаза, наслаждалась музыкой, которая рождалась под ее пальцами. Мужчины слушали минут пять, прежде чем начать аплодировать. Тина извинилась за самодеятельность.
– Тина, попроси, пожалуйста, пусть принесут в кабинет кофе.
Кристина выполнила просьбу и прошла к себе, думая о том, когда и с кем начать разговор об уходе. Ее мысли прервал звук из кабинета, звук разбившейся чашки. Она прошла в кабинет, увидела на полу осколки, но не чашки, а молочника.
– Я отнесу на кухню все, что еще уцелело из принесенного, и попрошу убрать, – сказала она, ставя на поднос посуду.
Пока Валентина Петровна убирала в кабинете, Кристина мыла под краном чашки. Она не слышала шагов и вздрогнула, когда ее взяли за плечи. Развернувшись слишком резко, она увидела перед собой Олега и почувствовала легкий запах алкоголя.
– Изображаешь теперь из себя домработницу? – задал он ей вопрос, положил свои руки ей на талию и притянул к себе. – Да у тебя, оказывается, и талия есть. Слушай, такая талия, грудь, бедра – отпад! А рожа подкачала. Ты сама себе в зеркале нравишься? Ты скажи мне честно, как с тобой заниматься любовью, если не знаешь, как умудриться тебя поцеловать? Может, попробуем?
– Оставь меня в покое. Чего ты все время добиваешься? Что я сделала тебе плохого? Отпусти!
– Плохого ничего, но и хорошего пока не было, – сказал он, подхватил ее под мышки и посадил на столешницу. При его росте 180 и ее 160, сделать это было несложно. – Чего ты строишь из себя недотрогу? Ты же не школьница, понимаешь, что к чему.
Под руку Кристине попалась чашка, которую она недавно мыла, и которая полетела в стеклянную дверь кухни, разбившись вдребезги.
– Ты не просто чучело, ты глупое чучело. Помощи ждешь? Так я тебя и так отпущу. Покажешь, как ты это делаешь с моим братом и иди, – сказал он, расстегивая молнию на джинсах. – Ларка это делает классно. Ну! – Он рванул на ее груди халат и тонкое платье так, что пуговицы посыпались по полу.
Окрик « Олег», ее удар ногой в его промежность и чайной сахарницей по голове произошли одновременно. Она соскользнула со стола, и, не взглянув на осевшего Олега, кинулась с кухни прочь. Такого унижения она еще не испытывала. Его последнюю фразу слышали все трое, убедившись в очередной раз, что сын и брат,