Распутин. Вера, власть и закат Романовых. Дуглас Смит
считал, что каждый революционер должен быть повешен. Архиепископ Антоний (Павел Храповицкий) однажды писал другу: «Гермоген – обманывающий себя дурак, чрезвычайно ограниченный и не совсем нормальный: он оскопил себя, будучи студентом Новороссийского университета, и, сделав это, лишил себя нормального темперамента»10.
С Распутиным Гермоген познакомился в 1908 году у Феофана, к мнению которого всегда прислушивался. И какое-то время он находился под полным очарованием Распутина. По мнению Гермогена, в Распутине была «искра Божия», а также множество разнообразных талантов. Он несколько раз находил ответы на мучившие Гермогена духовные вопросы. «Он покорил меня», – говорил Гермоген, точно так же, как «покорил других». Но потом Распутин изменился, и Гермоген заявил, что наконец-то разглядел его истинную суть. «Я и сам заблуждался, но, слава Богу, потом понял его»11.
Некоторые, например, князь Жевахов и архиепископ Гермоген в 1908 году вошли в список поклонников Распутина. Но в то же время в петербургских кругах пошли тревожные слухи о сибирской истории. И некоторые из этих слухов распускал сам Жевахов.
Княгиня Елизавета Нарышкина («Зизи») была старшей фрейлиной при императорском дворе. Она родилась в 1838 году, входила в свиту императрицы Марии Федоровны, а в 1909 году Александра сделала ее обер-гофмейстериной – самый важный пост в свите императрицы, куда входили 240 дам. По словам современников, Нарышкина обладала «проницательным взглядом», который видел «все»12. И то, что она видела, ей не нравилось. Она рассказала Жевахову, что Распутин часто бывает во дворце у Александры, но его всегда впускают через черный ход, и имя его не появляется в официальной книге посетителей. Жевахов был поражен тем, что Нарышкина рассказала это ему, человеку, с которым она только что познакомилась. Он предупредил ее о том, что подобные разговоры опасны: «Поверьте, Елизавета Алексеевна, что разговоры о Распутине вреднее самого Распутина. Это – частная сфера Их Величеств, и мы не вправе ее касаться. Если бы о Распутине меньше говорили, то не было бы и пищи для тех легенд, какие распространяются умышленно для того, чтобы дискредитировать престиж династии»13.
Доктор Евгений Боткин, придворный врач, разделял беспокойство Жевахова. Он просто не позволял никаких сплетен об их величествах в своем доме и старался пресекать их, услышав в других местах. Расстроенный подобными разговорами, он говорил родным: «Я не понимаю, как люди, считающие себя монархистами и говорящие об обожании его величеству, могут так легко верить всем распространяемым сплетням, могут сами их распространять, возводя всякие небылицы на императрицу, и не понимают, что, оскорбляя ее, они тем самым оскорбляют ее августейшего супруга, которого якобы обожают»14.
Такими монархистами были генерал Евгений Богданович и его жена, Александра. Евгений был членом Совета Министра Внутренних Дел, старостой Исаакиевского собора, издателем ряда монархически-православных изданий. Его репутация