Последний рассвет. Мария Хохлова
спросила:
– Кто Вы такой? Откуда?
В своём обычаи он не торопился с ответом. Красивой и ровной походкой, вернулся к своему прежнему месту. Казалось, что он не слышал вопроса, неохотно, но всё же ответил:
– Джеррард Фурье. Думаю, тебе не стоит пояснять, в чём состоит моя обязанность.
– Я могу лишь догадываться, я знаю совсем немного!
– Этого вполне хватит. Пока.
– Думаю, мне станет спокойней, если подскажете…
– Подскажешь – перебил её Фурье, подняв глаза к небу.
– Если подскажешь – Аделия смущённо остановилась, и не решаясь продолжить, окончательно замолчала, отворачиваясь к ручью.
– Как ты оказалась здесь – закончил её мысль мужчина, и пронзительно взглянул на неё. Аделия от жуткого взгляда сжалась, и почувствовала, острую сердечную боль.
– Смирись с этим – говорил он, видя, что по лицу её текут слёзы, а сама она судорожно прижала руки к груди – не позволяй боли, взять верх над тобой.
– Это всё расплата, за отцовские слабости – пытаясь набрать как можно больше кислорода, спросила она – и я так предполагаю, это только начало. Начало конца?
– Нет Аделия, долг отдавать будешь позже.
– Скажи, пожалуйста, Джеррард, почему я не умерла этой ночью?
– Потому что я, этого не допустил.
Губы Аделии искривились в непонятном припадке, она задрожала всем телом. Она больше не пыталась успокоить сердце, она пыталась понять произнесённые слова. Дрожь не прекращалась, и похоже, что только усиливалась, её сознание было смертельно ранено, и душу, она не чувствовала, слишком пусто было внутри, одиноко, не слышала тонкий и преданный голос, он умер.
– И что теперь? – безнадёжно и холодно, спросила она.
– Ровным счётом, ничего. Борись.
– С кем?
– С собой.
– Я не смогу. Я слишком слабая. Мне очень страшно.
– Никогда не произноси эти слова. Для тебя, их просто не должно существовать.
– Зачем мне эти правила? Не на войну же мне дорога! – немного успокоившись воскликнула она.
– Именно туда.
– Я ни на кого зла не держу, и на меня думаю тоже.
– Ты ошибаешься.
– В чём? – нахмурилась она. Но видя, что собеседник, явно не слушает её, продолжила – возможно, и верно, что, я остаюсь в неведении, так наверно и должно быть. Мне понятно, что ожидает меня что-то постороннее, из списка вон выходящее. Я хочу знать, как мне быть?
– Время не имеет привычки ждать. Вопросы будешь задавать не мне, тебя ожидают другие попечители, у них и поинтересуешься. А теперь, поднимайся, я тебя провожу.
– В таком непристойном виде? – изумилась графиня, озираясь и осматривая себя вокруг.
Платье действительно, превратилось в лохмотья, корсет, единственное, что относительно уцелело, он немного перекосился, и угрожал сползти вниз. Монтескьери, в ужасе заметила, что ноги её, оказались открытыми. Чуть выше колена заканчивался, её шикарный,