Последний рассвет. Мария Хохлова
но уверенные, твёрдые шаги, говорили, о её пограничном состоянии, которым, безоговорочно дорожила.
– Девочка моя, мне ли не понять твоих сухих, таких невозможных слёз! Когда так хочется вылить в них всю свою обиду и негодование – она обняла Аделию, и молчаливым отвращением окинула Раина Реда – моя женская солидарность, подсказывает мне, что этот мужчина достоин и моих укоров!
– Он ничего не достоин – сказала, как отрезала Аделия.
– Не спеши – поучительно начала женщина, приподнимая полы своей шляпы – каждый достоин прощения! Тем более если он раскаивается в этом! Загляни в его глаза, он страдает! Да!
Ред, чёрный и пасмурный, словно туча, не находил слов, его как будто и не было в компании дам, он категорически отрицал своё присутствие, считая, это надёжным спасением. Грешная душа стыдилась своего несдержанного тела.
– Аделия, я вовсе не защищаю его, вам рука об руку, придётся пройти много, очень много! А этот безумец Шакли, встанет между вами! Разрешит раздоры и непонимания!
Женщина замолчала, она выжидала, что бы кто-нибудь из молодых людей, сказал первое слово. Но никто и не собирался, Аделия была в страшной обиде, Раин, горько сожалел, и не находил в себе сил заговорить.
– Так, ладно. Я здесь не за этим, что бы мирить вас. Разберётесь сами. Извините, забыла представиться. Лорентайн Фурье – она специально сделала паузу, что бы проследить за реакцией Аделии.
– Вы… – проронила неуверенно девушка, и закрыв глаза, покачала головой.
– Мой любимый мальчик, Мой Джерри, очень отдалился от меня. Он всегда был полон покорного послушания, был ласковым и нежным мальчиком, очень ранимым и восприимчивым. Он разбил моё сердце.
Её впалые щёки побледнели, и мелкие морщинки в уголках глаз проступили чётче.
– Джеррард, замечательный человек – единственное, что предложили помешавшиеся мысли Аделии, и не думая она озвучила их – он многое для меня сделал.
– Даже слишком – возмутилась женщина, и Аделии показалось, что даже не белизна залила лицо её собеседницы, а какая-то болезненная прозрачность.
– Простите, но я никогда, и никого, ни о чём не просила! Тем более его!
– Тем более? – вскрикнула миссис Фурье
– Вы меня конечно тоже простите – повысила тон графиня, немного придя в себя – для меня жизнь теперь кончена! Из-за вашей безумной семейки! Сначала Ваш сынок, не покидает меня, мои мысли! Он проник в мою голову, и играет моими мыслями, как вздумается! Затем, Мистер Фурье, рассказывает о законах и запретах, о новой жизни, в которой должны с кем-то бороться, идти на какие-то жертвы! Сводят с сомнительными типами, один из которых, несётся сломя голову, сшибая и круша всё на своём пути, другого – она затихла, и с клокочущем гневом взглянула на Реда, он был жалок – преследуют развращённые идеи, он слабак, идёт на поводу у своих прихотей! Теперь Вы, Миссис Фурье, обвиняете меня, в несдержанности своего сына! В чём моя вина? Если я вам нужна, прошу, не испытывайте меня, не вытягивайте мою душу!