Срочка. Борис Геннадьевич Цеханович
ресниц, а зверски выдранные ресницы убирать, чтобы они не попадали в глаза. Рука за это время успевала здорово замёрзнуть и быстро ныряла в шубенки, чтобы через пару минут всё повторилось, когда я вновь зевал. Сонливость в этой борьбе быстро пропала и теперь если хотел зевать, то приходилось большим усилием лицевых мышц задавливать зевок, но уже теперь рискуя вывихнуть челюсть… И смех и грех….
Я уже больше часа бодренько выхаживал вокруг склада, как вдруг услышал невнятные голоса и хруст снега под приближающими шагами.
Не понял??? Я быстро обежал вокруг склада и удивлённо посмотрел на единственную дорогу идущую сюда. Там никого не было, а шаги были – Хрусть…, хрусть…. Хрусть…, хрусть… Что за чёрт? Окинув ещё раз внимательным взглядом дорогу, вплоть до ракетного дивизиона на горке, чистое поле – никого. И метнулся за склад и там тоже оглядел чистое поле полигона – Никого…!!! Но обратил внимание, что звук шагов стал глуше и доносился всё-таки с той стороны. Опять выскочил… Да…, что за чёрт? Шаги есть, а никого не видно… Причём, шаги явно по укатанной дороге, но на дороге никого нет. Я скинул с рук шубенки и щёлкнул предохранителем автомата, весь обратившись в слух и вдруг услышал голос: – Маша, завтра пойдём в кино в Калиновку? – Стукнула калитка, именно звук закрывающейся калитки, и голос невидимой Маши прощебетал.
– Посмотрим… Если завтра такая холодрыга будет, какой смысл переться туда?
– Хорошо, спокойной ночи…, – и снова хрусть-хрусть…, хрусть-хрусть. А я с облегчающим матерком, вернул предохранитель на место и стал натягивать шубенки на рукавицы. Как я мог повестись на такую банальщину? Ну.., понимаю там городские, но я то не городской и прекрасно знаю, как в сильные морозы звуки распространяются далеко и чётко. Вот и сейчас слышал шаги и разговор парочки с деревни Порошино. Я вновь мерно зашагал по тропе, а ещё через тридцать минут прискакал галопом Тетенов со сменой. Быстро была произведена смена часовых и мы бегом помчались в караулку, до которой было около километра.
Оказавшись в тёплом караульном помещение, разделись и Бушмелев произвёл боевой расчёт, после чего заглянул в комнату начкара и сказал туда: – Всё, товарищ лейтенант….
Лейтенант Князев оглядел коротенький строй и качнулся на ногах с пятки на носки и обратно: – Товарищи курсанты, согласно Устава, при таком морозе, мы должны менять вас каждый час. А смена занимает около сорока пяти минут. То есть, в данном случае младший сержант Тетенов, как разводящий за эти сутки проведёт на морозе 18 часов. И придя в караулку, через 15 минут он должен снова идти на мороз. А вы на посту простоите за сутки всего 8 часов. Вот я сейчас хочу спросить вас – не трудно вам стоять по два часа на морозе?
Общий ответ был бодрым и успокаивающим: – Никак нет, товарищ лейтенант…
– То есть, мы так и оставляем несение службы на постах по два часа!? – Испытующе спросил Князев.
– Хорошо…, – услышав положительный ответ, начкар распорядился, –