Вперед в СССР. Роман Соловьев
мы уже поужинали, мой руки – и за стол. Пюре еще горячее. – мама прошла на кухню.
Я помыл руки в ванной, рассматривая свою распухшую губу и прошел на кухню.
Аппетит у меня проснулся просто зверский.
– Мам, какое все вкусное, – я с аппетитом умял пюре и попросил добавки.
– Да… – улыбнулась мама,– а с мясом было бы еще вкуснее. Отец обещал в субботу достать на рынке, через знакомого.
Мама внимательно посмотрела на меня:
– Сережа, а ну-ка, повернись на меня, – мама провела пальцем по моей распухшей губе. – Отец, иди посмотри на красавца!
Взъерошенный отец, с газетой в руке, подошел и задумчиво взглянул на мою физиономию.
– В подъезде о перила ударился. – пробубнил я.
Папа ухмыльнулся:
– Сынок, давай тебя на бокс запишем. Может, «перила» тогда будут тебя стороной обходить. – он похлопал меня по плечу. – Давай, доедай, скоро «Семнадцать мгновений» начнутся.
Поужинав, я уселся в зале на старое кресло. Мама с Маришкой ушли в соседнюю комнату, читать сказки.
– Опять в усадьбе Володарского шарились? – спросил отец, не отрывая глаз от экрана.
– А откуда ты знаешь?
– С работы ехал, видел вас с Витькой возле «Городского водоканала». Зря вы у особняка околачиваетесь, там еще в тридцатые годы, когда приют был, все подвалы почистили.
«А вас, Штирлиц, я попрошу остаться» – произнес на экране телевизора Мюллер свою знаменитую фразу.
Отец задумался.
– Мне еще дед рассказывал, князь Володарский – богатейший и влиятельный человек был в нашем крае. Представляешь, на день рождения жены он заказывал оперных певцов из самой Москвы.
– Все течет – все повторяется. И сейчас, есть лишний миллион – и пожалуйста, может и «звезда» на именинах спеть и сплясать…
– Ты о чем?
– О наших миллионерах и миллиардерах… – и тут я понял, что ляпнул что-то лишнее.
– Сережа, я иногда ваш молодежный сленг не понимаю. Какие еще миллионеры в социалистическом государстве?!
– Пап, да я так, помечтал…
– Ты бы лучше помечтал, как тройку в четверти по математике исправить, – пробурчал отец.
« Никогда еще Штирлиц не был так близко к провалу…» – произнес диктор в фильме торжественным, ровным голосом.
Неловкую паузу разрядила Маришка.
– Селешка, почини мне мишку, – она протянула олимпийского мишку, у которого постоянно садились батарейки и отрывалась одна лапа.
Я вздохнул, взял игрушку, и пошел к себе в комнату…
Ночью я долго ворочался на кровати и не мог уснуть. Потом тихо включил напольную лампу-абажур, пошел в зал, взял с журнального столика газету «Правда» и принес ее в свою комнату. Посмотрел на дату: двадцать четвертое сентября тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года. Охренеть! Бегло пробежал статьи: «Подписан Монреальский протокол о защите озонового слоя земли», «США проводят ядерные испытания