Пластика души. Марина Крамер
и успеваешь переделать всю домашнюю работу примерно до обеда?
– Ты будешь разглагольствовать или все-таки оторвешь задницу от кровати? – загремела родительница. – Тебя что – каждый день на собеседования зовут, востребованная ты моя?! Ведь говорила тебе – поступай на экономический или юридический, да хоть курсы бухгалтеров закончи, но нет же, у тебя другое призвание! Журналистика! Журналистика, будь она неладна! Что – талантов не хватило? Ну, так хоть теперь делай, что тебе мать говорит!
Монолог мамы я могла прокручивать в голове часами – текст этой речи не менялся годами с тех самых пор, как я принесла диплом об окончании факультета журналистики и ни разу не устроилась работать по специальности. А ведь меня считали самой талантливой на курсе, преподаватели только руками разводили, слыша о том, что меня не берут ни в одно издание, ни на один телеканал, ни на радио – никуда. От этого становилось только больнее – выходило, что мои куда менее способные сокурсники устроились в самые разные издания, а я со своими талантами осталась за бортом, и сделать с этим совершенно ничего невозможно.
Чтобы избежать второй части монолога, в котором повествовалось о моей неблагодарности, наглости и никчемности, я встала и начала собираться.
– Ты хоть скажи, что за работа?
– Какая тебе разница? Работа – и все. Хорошая.
– Да мне же надо понять, как на собеседование одеваться!
– Прилично! – отрезала мама. – Надеюсь, ты знаешь значение этого слова, у тебя ж высшее гуманитарное образование.
Ну, разумеется, как же можно удержаться от ехидства…
«Приличных» в мамином понимании этого слова вещей в моем гардеробе не водилось. А какой смысл тратиться на одежду, когда весь твой маршрут – магазин-рынок-аптека-банк, чтобы за коммуналку заплатить? Джинсы, толстовки, футболки, кроссовки – этого вполне достаточно. Интуитивно я понимала, что все это не годится и вызовет материнский гнев и новые потоки обвинений в никчемности. К счастью, купленное пару лет назад к маминому юбилею платье вполне еще годилось, а пара простых черных туфель на невысоком каблуке тоже лежала в коробке в самом дальнем углу шкафа. Оглядев себя в зеркале, я вздохнула – обычная серая среднестатистическая неудачница без жизни и без надежд. Но что уж есть…
Мама оглядела меня скептически, поджала губы, но ничего не сказала, только рукой махнула. Ну, уже хорошо, значит, осталась довольна.
Мы поехали в центр города и оказались у итальянского ресторана.
– Веди себя тихо и прилично, – сказала мама таким тоном, словно мне тринадцать лет и я ни разу не была в подобном заведении.
– Ты еще скажи – локти на стол не ставь и не чавкай, – тихо буркнула я.
– Надо будет – скажу, – заверила она, толкая дверь.
Мы вошли в фойе, и мама сразу направилась в зал уверенной походкой, словно обедала здесь каждый день.
– Нас ожидают, – величественно сказала она метнувшейся ей наперерез