Враг за моей спиной. Александр Афанасьев
непосредственно с Кавказа, а из Сочей, после Олимпиады превратившихся в крупный транзитный пункт международного уровня. Террористы тоже не дураки – они знают, что абсолютно все виды транспорта из Кавказа и республик Средней Азии – под особым контролем. А Сочи – нет, и в то же время туда легко и просто попасть на машине по новенькой скоростной трассе.
Михаил Толоконников, двадцать девять лет, уроженец г. Тюмени. Русский. Отслужил год срочки, поступил в институт, там – каким-то образом связался с ваххабитами. И сам стал ваххабитом – по результатам оперативной проверки тюменским УФСБ до момента поступления к религии был абсолютно индифферентен. На четвертом курсе, почти на выпускном – бросил университет, уехал на Кавказ, там – вступил в бандформирование. Когда началась война в Сирии – уехал туда, вступил в Исламское государство. Взял себе мусульманское имя Нурулла. Хуже всего то, что он – квалифицированный взрывник, он учился по нефти и газу, там преподают в числе прочего взрывные работы. И в армии какая-то практика была. С две тысячи двенадцатого года – в федеральном розыске. Бандитизм, убийство…
На планшете – смотрю на две фотографии, до и после. До – снят на какой-то дискотеке, рисуется, штаны свисают чуть не до пола. После, на второй – жидкая бороденка, обреченно-серьезный, вызывающий взгляд, военный камуфляж – вырезали из одного из видео боевиков и обработали с тем, чтобы получить пригодный для идентификации снимок.
Ну, и с чего начинается Родина?
Итак, уже четыре известных члена радиальных исламистских бандформирований – приехали в Москву за крайние три дня. Еще сколько то – мы не отследили, или они уже находятся в городе. За нашей спиной. Готовые ударить…
Я машинально взглянул на часы. Противоударные Касио, я поставил на них на вспомогательный циферблат отсчет оперативного времени. Семь и пятьдесят две. Иногда мне кажется, что вся моя жизнь – в этих коротких и страшных отрезках, в неумолимо бегущем времени…
Информатора, которого мы здесь ждем – зовут Тимур Магомедович Ураев. Только что дали данные на него. Он чеченец – и в то же время москвич уже во втором поколении. Переехал сюда, когда в Чечне стало невозможно нормально жить, на него вышли родственники – он помогал гонять воздух фальшивых авизошек и сбывать ворованный и самодельный бензин. Когда его просили – отстегивал «на джихад», но сам в нем не участвовал. В принципе я его понимаю – не отстегнуть нельзя, жить хочется. Заработал первоначальный капитал криминалом – а вот теперь остепенился. Есть недвижимость, несколько магазинов, в которых торговал раньше сам, сдает в аренду крупным сетям, торгует оптом продуктами, два рынка в Подмосковье, служба такси, в семье три машины, кроме квартиры есть и дом в Подмосковье – все как у людей. А вот сын его – совсем другое дело. В шестнадцать лет – решил встать на джихад. Его вовремя сняли с этого поезда, отдали отцу, закрыли уголовное дело – в обмен на то, что отец добровольно обязывался сотрудничать с органами российской государственной безопасности. Органы провели некую комбинацию, благодаря которой Ураев стал частью системы по перегону собранного закята и джизьи – в