Полковник Вселенной. Интеллектуальный детектив. Николай Бредихин
сдерживаюсь, а тут вот сорвалась. Я так люблю тебя и так боюсь тебя потерять! – Она била его кулачком в грудь, видно, для того, чтобы он глубже понял её признание.
И зажглись два тела огнём ровным, праздничным. И, словно почувствовав что-то, как всегда не вовремя закричала Сашенька.
– Подожди, подожди… Пускай, пускай… – шептала Марина. А потом, счастливая, гордая, выскользнула змейкой и помчалась к детской коляске, стоявшей на балконе, на ходу вдевая руки в халатик.
Крупейников долго ещё лежал в растерянности, вдыхая аромат её тела, продолжая ощущать каждой клеточкой своей её прикосновения.
Любовь? Что такое любовь? И кто это придумал, что любовь должна быть одна-единственная и на всю жизнь? И кто задолбил нам в голову, что, снова влюбившись, прежнюю любовь нужно предать? И почему если любовь прошла, нужно считать её неполноценной, недостаточной, недолюбовью, ошибкой её считать?
И всё-таки… И потом, в метро, мысли, увязавшись за Крупейниковым назойливым роем, не покидали его.
«Не понимаю, не понимаю тебя», – робко сетовал его рассудок.
И всё-таки… Неужели ревность Марины имеет под собой хоть какие-то основания? И этот непонятный поступок Зои, на неё совсем непохожий? Она ведь совершенно спокойно восприняла поначалу факт женитьбы Александра Дмитриевича, как нечто само собой разумеющееся, удивившись даже его выбору не больше других. Во всяком случае, никаких недоразумений на сей счет у них никогда не возникало, да и не могло возникнуть.
Крупейникову вдруг захотелось вспомнить что-то неприятное из их отношений с бывшей женой… Умом он понимал тогда, по какой причине Зоя стала гулять от него, но сердцем не мог с этим примириться. Наверное, как-то по-другому можно было бы решить проблему, берут же люди, к примеру, на воспитание чужих детей. Но она не верила, что причина в ней, и даже сейчас, когда, казалось бы, всё очевидно, поверить не способна.
Умом он понимал… Но когда узнал (а всегда найдутся «доброжелатели»), уже не смог относиться к Зое по-прежнему, хотя единственное, что изменилось, – прекратились их интимные отношения. Он тогда с головой ушёл в кандидатскую и, может быть, долго ещё терпел бы. Но она не просто упорствовала в своих заблуждениях, а растравляла рану, тормошила и тормошила его. Пока, наконец, в порыве крайности, не выгнала его из дому…
Нет, это уж слишком, не стоит так бередить душу. Всё и так достаточно свежо в памяти: мотания по частным квартирам – унижения бездомного пса, пьяницы-соседи. Постоянные попытки примирения, слёзы раскаяния. Но он был непоколебим, хотя прав ли? Всё в ту пору висело на волоске: кандидатская, московская прописка, пока наконец не подоспела его очередь на кооперативную квартиру. Столько лет ушло, чтобы нормализовать положение, зачем же сейчас прошлое ворошить?
Наверное, осталось у них больше, чем дружба. Тесть и тёща встречали Александра Дмитриевича с неизменной приветливостью, и он не чурался бывать у них, у Зои всегда были ключи от его квартиры. Они и сейчас