Золотое дело. Сергей Булыга
Мне дальше ехать надо. В Вымь. – И спросил: – А что у них там за монастырь? Откуда он вдруг взялся?
– А! Гиблое там место эта Вымь! Край света! – сердито ответил Батищев. – Раньше там, от веку, стояло вогульское мольбище, а после пришли наши монахи, мольбище разворотили, поставили церковь, и вогулы сразу разбежались. Скукотища там теперь. Глушь несусветная, даже пуще чем у нас.
Маркел промолчал.
– Ну, я тебя предупредил! – сказал Батищев. – Как знаешь!
И, начав вставать из-за стола, хлопнул в ладоши. Вошёл его дворский. Батищев велел устроить гостя. Дворский провёл Маркела наверх, где всё было уже приготовлено, Маркел лёг на лавку и задумался. Первым делом он вспомнил батищевские речи, а потом князе-семёновы слова, когда тот называл Лугуеву вотчину, и это были городки Куноват, Илчма, Ляпин, Мункос, Юил и, в самом деле, Сумт-Вош. Сумт, с вогульского наречия, это берёза и есть. Или вош – берёза? Или… А! Берёза, она и есть берёза! И ясаку, по словам князя Семёна, было на Лугуя положено семь сороков соболей, самых лучших, а это по сороку за каждый городок и один сорок за князя. Такое вполне может быть. Теперь дальше. А если таковой ясак был в посольские книги записан, то, значит, здесь всё по закону, и должна быть ещё и царёва жалованная грамота, в которой городок Сумт-Вош записан на Лугуя, вот и Батищев говорит, что у Лугуя была грамота! И тут вдруг приходит воевода и отнимает Сумт-Вош! Ну и Лугуй тогда, конечно…
И так далее. Маркел лежал, ворочался, вспоминал батищевские слова про то, что он ничего не скажет, потому что это дело не его…
Ну и ещё так далее. Ну и ещё другие его речи…
И Маркел заснул. И спал беспокойно, но крепко.
Глава 10
Утром, ещё затемно, Маркела разбудили, он перекусил и сразу сошёл во двор. Там его уже ждал проводник с санями. Маркел сел в сани, дворский подал ему узел с провизией, сказал, что это от боярина. Маркел велел ехать. Проводник ожёг коней, сани дёрнулись и легко покатились к воротам.
Так после и весь день езда была быстрая, хоть и мороз стоял очень трескучий. Маркел даже опасался, как бы не загнать коней, но проводник на это отвечал, что тихо ехать будет ещё хуже, и погонял коней, и погонял, и ещё засветло довёз до яма. Ям оказался совсем плох, там было едва протоплено и никакой еды не заготовлено, потому что, как сказал Маркелу ямской староста, они не ждали никого, в эту пору там никто не ездит. Маркел только головой мотнул, но промолчал, и перекусил тем, что нашёл в батищевском узле. А потом, когда ложился спать, лёг прямо в шубе, и шапку тоже не снимал. А утром, хоть ему уже и подали горячего, ел, ничего не говоря, и не платил, и также ничего не говоря вышел во двор. Там, с новыми конями, стоял новый проводник. Маркел показал ему овчинку, строго велел не мешкать, и они поехали. Проводник стегал коней нещадно, мороз стоял ещё крепче вчерашнего, потом поднялся ветер, начало мести, стало ничего почти не видно. Маркел сидел тихо, крестился. Так они ехали довольно долго, а потом метель мало-помалу унялась, и впереди, немного сбоку, в поле, показалась Вымь. То есть там