Капитан флибустьеров. Густав Эмар
бы и нет? – откликнулся Тихий Ветерок.
– Попробуй, если берет охота, – продолжал, посмеиваясь, буканьер, – я готов взять у тебя все до последнего дублона, старый друг.
– Во-первых, я тебе вовсе не друг, благодарение Богу! Так что побереги это неподходящее звание для других, – возразил флибустьер. – Касательно же того, чтобы взять у меня все до последнего дублона, то это мы еще посмотрим, и сейчас же, не откладывая дела на потом.
– Возьму дублоны не только твои, но и твоего товарища в придачу, если он, против своего обыкновения, осмелится сразиться со мной, – прибавил буканьер с злой усмешкой.
– Не оскорбляй понапрасну, Пальник, когда тебя не трогают, – холодно произнес Медвежонок.
– Прошу без наставлений, я не нуждаюсь в них, – грубо заявил буканьер, – если ты недоволен, я готов дать тебе удовлетворение где, когда и как пожелаешь.
– Я прошу принять во внимание, – спокойно заметил Медвежонок, – что не давал ни малейшего повода к ссоре, которую ты стараешься завязать со мной; ведь я не вмешивался в твой спор с моим приятелем.
При внезапной ссоре вокруг стола мгновенно образовался круг из Береговых братьев, с любопытством ожидавших неминуемой развязки. Каждому из них была известна обоюдная ненависть Медвежонка и Пальника, и зрители предвидели страшную развязку так дерзко начатой буканьером словесной перепалки.
Пальник не был любим Береговыми братьями; его постоянное везение в игре в последние дни еще больше, если это возможно, усилило общее нерасположение к нему, и большая часть присутствующие втайне питали надежду, что наконец-то на него обрушится страшная месть, которую противник, вероятно, откладывал так долго только за отсутствием удобного случая.
Медвежонок был холоден, спокоен, хотя и немного бледен, и вполне владел собой.
– Ладно! – проговорил буканьер, презрительно пожав плечами. – Довольно слов. Насильно дурную собаку на настоящий след не наведешь. Бросим спор; я удивляюсь твоей премудрости и преклоняюсь перед нею.
– Полно хвастать-то! – вскричал Тихий Ветерок. – Медвежонок прав, ты привязался к нему; если он не отвечает тебе так, как бы следовало, то, вероятно, имеет на это свои причины; не беспокойся, однако, в накладе не останешься, если подождешь. А теперь лучше приступить к игре.
– Согласен. Что ставишь?
– Две тысячи пиастров, – ответил Тихий Ветерок, вынимая из кармана штанов длинный кошелек.
– Постой, – холодно сказал Медвежонок, остановив его за руку, – дай мне поговорить с этим человеком.
Флибустьер взглянул на своего приятеля и увидел в его потемневших глазах такой зловещий огонь, что опустил свой кошелек назад в карман и только ответил:
– Как хочешь.
Медвежонок сделал шаг вперед, оперся руками о стол и наклонился к буканьеру.
– Входя сюда, – резко отчеканил он, – я не знал, что встречусь с тобой. Я не искал встречи, потому что мое презрение к тебе равняется ненависти. Но если уж твоя несчастливая звезда побудила тебя, вместо того, чтобы подражать моей сдержанности, отбросить мнимо равнодушный