Диверсантка. Олег Петрович Быстров
Немка?
Катрин задумалась, как назваться: русской, как есть, или немкой, как теперь считается? Но девочка не слишком ждала ответа, продолжала говорить. И говорила почему-то всё время именно по-русски.
– Зобель, по-польски будет Соболе, по-русски – Соболь… Селят тут по двое, при этом чаще славян со славянами. Полька с русской, чешка с украинкой и так далее. Значит, будешь Соболёк! – И рассмеялась резким неприятным смехом. – Мы тут все носим зверушкины фамилии. Я, например, Беата Пьес. Это с польского – пёс, собака. А Беата – благословенная. Благословенная псина, смешно, правда? – и вновь рассмеялась.
Почему-то Катрин стало тревожно от этого неестественного смеха. Позже она узнала, что Беата так хохочет всегда, но в тот момент стало неприятно.
– Хорошо, Соболёк, – продолжала между тем соседка по комнате, – можешь говорить по-русски, по-немецки, а хоть на польском или английском, если умеешь. Мы тут многие языки учим. Запомни другое, ты сегодня дежуришь по столовой. Скоро обед, после него ты останешься и перемоешь тарелки и баки для готовки. Там будет тётка Хильда, она покажет тебе, где и что.
– Ты – старшая? – робко спросила Катрин. – Назначаешь дежурных?
Она успела год проучиться в немецкой школе. Папа настоял, говорил, что дети должны учиться независимо от того, где живут и на каком языке говорят. Там тоже были дежурные: помыть доску, прибрать в классной комнате после уроков и прочее, но их всегда назначал учитель. Катрин считала, так будет и здесь, распоряжаться должны взрослые, а не соседка по комнате…
– Старшая, ага… – нехорошо усмехнулась Беата. – А для тебя так уж точно. Что скажу, то и делать будешь. Ещё вопросы есть?
– Я думала…
Маленький, но твёрдый, словно из железа, кулачок впечатался ей в левую скулу. Катрин отбросило на застеленную кровать, из рассечённой губы брызнула кровь. А из глаз – слёзы.
– Ты!.. Ты что?! – взвизгнула она.
– Я спрашиваю, ещё вопросы есть? – надвигалась на неё девочка Беата со смешной фамилией Пёс. И отводила руку для нового удара.
– Ладно, хорошо! – пискнула Катрин. – Я – дежурная по столовой, нужно будет вымыть посуду!
– Вот так, Соболёк, правильно. Считай, обучение в школе Кнохенхюте началось. И запомни, я возражений не терплю. Встань, утри сопли. И поправь постель, смяла. Здесь такого не любят…
***
Обед проходил в большом сумрачном зале. Света редких светильников явно не хватало, но это не мешало воспитанницам принимать пищу. Именно так – не кушать, не обедать, а принимать пищу. Девочки дисциплинированно выстроились в очередь перед окном раздачи. Миски и ложки брали со столика тут же. Получив порцию, быстро отходили к длинным столам, и так же быстро и молча поглощали еду. Ни разговоров, ни смеха или хотя бы перешёптываний не было слышно, только звон ложек о миски.
И всё же, Катрин успела рассмотреть своих будущих соучениц. Были они разными – высокими и пониже, крепенькими и худенькими, светленькими и тёмненькими, – но в то же время и похожими,