Миллион для Коломбины. Анна Данилова
он просто хочет ей добра, потому и желает предупредить о том, как все это опасно. И ей даже оправдываться было бы глупо, она действительно поступила крайне неосмотрительно, когда впустила его к себе.
– Откуда у тебя это?
– А ты как сама думаешь?
– Если ты был знаком с моей мамой, то только она могла дать тебе эти фотографии. Вот только не понимаю, зачем?
– Скоро все поймешь.
Он интриговал каждым словом, каждым лукавым взглядом, каждой улыбкой, и сейчас, в такой тяжелый для нее день, все это ей было так необходимо!
– Вы разговаривали с мамой?
Зачем она его об этом спросила? Ясно же, что говорили. И когда она показывала ему эти фотографии, наверняка рассказывала о своей единственной дочери, грустила, плакала, понимая, что скоро они расстанутся, что болезнь унесет ее в иной мир, откуда она уже вряд ли сможет помочь ей.
Она бы и разрыдалась, если бы Григорий снова не улыбнулся ей своей потрясающей, легкой улыбкой.
– У тебя была замечательная мама, и я просто не мог не прийти сюда, чтобы не поговорить с тобой о ней.
Единственное, чего она не понимала – зачем маме понадобилось брать с собой в больницу фотографии. Хотя что же тут непонятного – она уходила и хотела видеть перед самым концом все то, что было ей дорого. Вот эти старые снимки.
– Ты сказал, что и сам болен…
– Оставим эту тему. Я поправлюсь. Надеюсь, во всяком случае. Ты же видишь, со мной все в порядке.
Она смотрела на него, и ей в который раз показалось, что она где-то уже видела это лицо. И, как это часто бывает, когда пытаешься что-то вспомнить, память подбрасывала какие-то картинки, запахи, ощущения, то особое настроение, словом все, что может быть связано с этим воспоминанием.
– Ты мне лучше скажи, зачем собралась замуж за этого мерзкого старикана?
– Что-о-о? Ты снова за свое?
– Разве ты не видишь, что это за человек? Ты совсем не умеешь разбираться в людях!
– Кто тебе сказал? С чего ты так решил?
– Ну, во-первых, это и так ясно, раз ты решила выйти за него замуж. Во-вторых, именно твоя мама рассказала мне об этом.
– О чем? О ком? Да как она могла?
– И про аборт рассказала, что переживает за тебя…
Надя машинально закрыла лицо руками. Да что вообще происходит? И как мама могла так поступить? Зачем рассказала ему обо всем? Неужели у нее от болезни рассудок совсем помутился, чтобы делиться такими интимными вещами о своей дочери?
– Значит, так, Григорий. Считай, что ты мне обо всем этом ничего не говорил, хорошо? Иначе я выпровожу тебя прямо сейчас, в ночь… Надеюсь, тебе есть куда пойти.
Он совершенно неожиданно для нее взял ее руки, открыв ей лицо, красное, с зажмуренными глазами.
– Ты не должна выходить за него замуж, поняла?
– Хватит! – крикнула она, уже не зная, куда себя деть и что делать. – Это не твое дело!
– Конечно. Это же не я собрался жениться на старухе. Ты – молодая, красивая девушка! Да ты вообще в своем уме?
– У меня долги! –