Желтые небеса. Антон Орлов
оттенок, линия горизонта на экране переднего обзора превратилась в толстую неровную полосу. Валвэни.
Поднимая тучи песка, неуклюжее судно вылетело на пляж в небольшой уединенной бухточке. Похожие на крабов многоногие создания бросились врассыпную, грузные птицы с куцыми оранжевыми хохолками, встревоженно вереща, взмыли в воздух. Мартин понимал их реакцию: если б он сам стал свидетелем такого события, он бы тоже слегка опешил. По крайней мере, в первый момент. С бухтой ему повезло – судя по обилию живности, люди здесь редкие гости.
После плотного завтрака Мартин, орудуя ломом и топором, освободил бронекар от деревянного футляра. Море оставалось спокойным, по небу плыли редкие облака. Со стороны материка обзор заслоняли испачканные птичьим пометом скалы. Отсюда пятьсот с лишним километров до Эгтемеоса – международного космопорта, который был построен десять стандартных лет назад и функционировал до тех пор, пока Кадм не закрыли для посещений. Не исключено, что выжившие участники экспедиции находятся там. Это единственное общеизвестное место встречи для потерявшихся в Валвэни инопланетян. Мартин решил начать поиски оттуда. Уже перевалило за полдень, когда он окончательно расправился с маскировкой и покинул бухту. На песке осталась лежать куча изрубленных досок, чуть поодаль валялась выкрашенная черной краской жестяная труба. Хрупкие кадмийские крабообразные нерешительно подбирались к ней, шевеля глазами на тонких стеблях.
Бронекар катил по бездорожью, справа и слева расстилались сглаженные пейзажи в желтоватых тонах. Поросшие кустарником равнины, округлые холмы, иссеченные трещинами глинистые проплешины. Зона солончаков. Здешняя растительность, жесткая, блеклая, с мощной корневой системой, упорно боролась за выживание, вытягивая соки из скудной почвы. Зверей Мартин почти не видел, лишь изредка среди кустарника мелькало что-то юркое, окрашенное под стать окружающей среде.
Потом появилась дорога. Неширокая, пыльная, она протянулась с юга на север. Мартин пересек ее и продолжил путь на запад. Вскоре начали попадаться водоемы, фруктовые рощи, загоны для скота, огороды, деревни – если можно назвать деревней систему нор и туннелей, пронизывающую недра холма. Каждый из таких холмов щетинился выведенными на поверхность вентиляционными трубами и был окружен частоколом. Глина в этих краях слишком рассыпчатая, на кирпичи не годится. Лишь изредка можно найти хорошую, вязкую – она идет на гончарные изделия. Дерева здесь тоже слишком мало, чтоб оно могло играть роль основного строительного материала. Из него делают внутренние перекрытия, двери, мебель. Мартин знал, что полы внутри жилых холмов дощатые, а земляные стены задрапированы толстыми коврами. Воздух там тяжелый, спертый, несмотря на вентиляцию. Вот так и живут валвэнийцы, предки которых прилетели сюда на межзвездных кораблях.
Через десяток-другой километров пришлось выехать на проселок – вся остальная территория была либо возделана, либо занята небольшими