Спартанец: Спартанец. Великий царь. Удар в сердце. Алексей Живой
В голову лезли всякие ниндзи, джиу-джитсу, самураи, камикадзе и шахиды. «Агогэ»[21], – все-таки вспомнил Тарас и заснул, успокоившись.
На следующее утро Деметрий, перекусив овощами, снова ушел с группой из десяти человек на разведку. А Тарас, хорошо выспавшийся и отдохнувший, решил немного поразмять мышцы, онемевшие от вынужденного безделья.
Умывшись холодной водой из ручья, он побродил по берегу, прислушиваясь к своим ощущениям. Присмотрел средней величины камень и несколько раз осторожно поднял его до груди. Мышцы на боку напряглись, но выдержали. Тогда он присел и проделал то же самое, но уже над головой. Спина загудела, однако Тарас ощутил, как оживают благодарные мышцы, которым постоянно нужно давать работу. И он решил продолжить.
Осмелев, Тарас немного поразмялся, сделав десяток приседаний и потянув мышцы ног, осторожно перекидывая вес тела с одной ноги на другую. Затем потянул руки, мышцы груди и спины, вспомнив кое-что из курса подготовки десантника и дополнив его упражнениями, освоенными уже на службе в «Тайфуне». Тело постанывало, но быстро приходило в норму. Тогда он стал вспоминать «ката» и передвигаться как завзятый каратист по каменистому берегу, то и дело обозначая удары и шумно выдыхая. Разве что доски не начал ломать.
За разошедшимся бойцом во все глаза наблюдали молодежь, выполнявшая повинность по расчистке лагеря от остатков вчерашнего пиршества, и несколько «бывалых» парней, среди которых были и его лекари: долговязый Эгор и крепко сбитый Архелон.
– Где ты этому научился? – поинтересовался Архелон, приблизившись. – Мы вместе проходили битву на ножах и борьбу, но ничего подобного я не видел. Ни одного из бойцов нашей агелы этому не учили.
Тарас сообразил, что забылся, войдя в раж. «Надо осторожнее с моими навыками из двадцать первого века, – сообразил Тарас, опуская руки и выпрямляясь. – Так не долго и спалиться. Вряд ли этот Гисандр знал карате».
– У меня в детстве был инструктор… – стал придумывать на ходу Тарас. – Из приезжих иностранцев. Он и научил кое-каким премудростям восточной борьбы.
– Иностранец? – переспросил на этот раз Эгор, тоже подходя поближе к остановившемуся на месте Тарасу. – О чем ты, Гисандр? Я хорошо знаю твоего отца, он никогда не имел дела с иностранцами. Тем более с… персами. Он достойный спартиат, его все уважают.
«Вот попал, – решил Тарас, которому вдруг припомнилось, что иностранцев здесь действительно не уважали. А персов вообще ненавидели[22], – он еще и моего отца знает. Мне бы узнать, как хоть его зовут. А то еще встретимся, а я не узнаю. Вот будет компот».
– Да нет, это не перс был, – брякнул он первое, что пришло на ум, – грек, но знаток одной борьбы, секрет которой он передал только мне.
Архелон с Эгором переглянулись, но, похоже, поверили. Они разом шагнули вперед и попросили:
– Покажи!
– Ну если хотите, – неуверенно согласился Тарас, – покажу пару движений.
– Как
Агогэ – система военного воспитания в Спарте. Всякий мальчик, родившийся в этом государстве, был обязан пройти через нее. Новорожденного относили на край пропасти, где его внимательно рассматривали. Если он был больной или увечный – сбрасывали вниз. Оставшихся подвергали с младенчества суровым испытаниям. В возрасте семи лет мальчиков забирали у матерей и воспитывали в специальных военных лагерях под руководством старших инструкторов до 17–20 лет. Те, кто не справлялся, погибали. В конце обучения они должны были пройти последнее испытание в храме Артемиды, где их секли розгами до потери сознания. Если юноша начинал стонать – пороли еще сильнее. Иногда запарывали до смерти. Только тот, кто проходил испытание, становился полноправным гражданином Спарты, получал оружие и привилегию служить в армии.
Девочки не проходили систему Агогэ, но также занимались спортом и часто учились владеть оружием.
С тех пор как Спарта, восприняв новые законы Ликурга, превратилась в военный лагерь, вокруг нее возник «железный занавес». Власти Спарты культивировали в своем народе ксенофобию (ксены – иностранцы (