Дневник. На Поместный Собор. 1917–1918. Митрополит Арсений (Стадницкий)
следы пушечных выстрелов, колонна разрушена. Через ворота вошли мы и поднялись по лестнице в так называемые митрополичьи покои, где имели пребывание мои сотрапезники – митрополит Вениамин, – в первой комнате, окнами на площадь, – митрополит Платон, архиепископ Сергий и архиепископ Михаил. Вошли мы в переднюю, и глазам нашим представилась ужасная картина разрушения от пушечного выстрела. Пушечное ядро пробило окно и часть прилегающей стены, разворотило столы, стулья, диваны, паровое отопление и засыпало кирпичами, камнями и вообще мусором. Но замечательно, что угольная большая икона Божией Матери с лампадкою при ней, среди всего этого ужасного разрушения, осталась совершенно невредимою. Пусть объясняют как угодно этот факт, но он – налицо, и мы видим в этом чудо и знамение милости Божией.
Если бы кто-нибудь в это время, около трех часов, был там, то, конечно, был бы убит. Господь и здесь проявил свою милость к обитающим здесь – митрополиту Вениамину и архиепископу Михаилу Гродненскому. Потрапезовавши вместе, они около этого времени были здесь. Архиепископ Михаил ушел отсюда минут за пять, а митрополит Вениамин – по свойственной ему медлительности – за две, и то после неустанного приглашения остававшегося там моего келейника. Не успели они отойти в задние комнаты, как раздался этот оглушительный, разрушительный выстрел. А если бы я оставался в Чудове, то смело говорю, что меня и преосвященного Вениамина теперь не было бы на свете. Дело в том, что я после общего трапезования, которое обыкновенно оканчивалось около половины третьего, почти всегда заходил к преосвященному Вениамину, где к этому времени подавался самовар. Думаю, что я и теперь сделал бы то же самое. Может быть, только я убоялся бы и не пошел бы.
После этого выстрела в переднюю вскоре последовал второй, угодивший уже в комнату митрополита Вениамина. Здесь он попал в угольное – от Успенского собора – окно, пробил стену, ударился в другую и упал, не разорвавшись, тем не менее произвел большие опустошения. Большая икона св. Алексия, стоявшая в углу, разорвана и отброшена, а маленькие иконы Божией Матери остались совершенно целы. Прекрасные часы разбиты, камилавка митрополита скомкана, везде камни, кирпичи, все в мусоре; койка митрополичья тоже засыпана осколками камней. Опять, если бы это было при митрополите Вениамине, он если бы остался жив, то был бы искалечен.
Когда таким образом стало очевидно, что монастырю и святыням угрожает разрушение, то архиепископ Михаил с наместником епископом Арсением и братией решили немедленно перенести мощи св. Алексия из Алексиевского храма в Михайловский храм*, в подземелье, место, где покоится патриарх Гермоген. И вот началось изнесение под рев пушек и неумолкаемую пулеметную и ружейную пальбу. Несен он был на руках, без раки. Здесь, в подземелье, мощи св. Алексия были поставлены в алтаре пред престолом, и архиепископ Михаил сказал краткую импровизированную речь, которой все были потрясены и проливали слезы. После этого