Тяжкое золото. Александр Минченков
часа утра. Пора вставать. Не отпускает дремота, к тому же ломит руки и поясницу. Рабочий день начинается в пять утра и нужно успеть поесть да приступить к работе вовремя. А опоздаешь, аль провинность какая другая выйдет, тут уж не обессудь – взыщут власти с заработка штрафы целковыми.
«Да доколь, твою мать, это можно терпеть?! – ещё не вставая с нар, в душе вспылил Упырь. – Нет, надо ускорять дела намеченные, иначе сгинешь ты тут Фома Карпович».
А наметил Упырь в своём уме планы дерзкие. Вкусив в первый же месяц гнилую жизнь на прииске, он понял – не по нему такое рабство, от которого крепко нутро давит.
«Золотой фарт должен быть таким: схватить много и сразу, чтобы обеспечить дальнейшую безбедную жизнь без забот и хлопот. А здесь богатство рядом, и надо только грамотно ухватить, продуманно хапнуть! Собрать костяк, прикинуть, как и что, добыть оружие, карту обширной тайги до самых окраин с её речушками и тропами. Пройти по промыслам, навести шмон, набить сколь получится золотья и смотаться с этих мест. Красиво уйти, с большим сокровищем. Тайга большая, ищи-свищи, только всё обмозговать до тонкостей надобно…» – так рассуждал Фома Рябов.
Без четверти пять вышли из казармы Рябов и Брагин. Рабочие вереницей молча и понуро шли в сторону горных работ, где их ждали кирки, лопаты, а с ними и изнурительный труд. Были и такие: шагали в конюшни запрягать лошадей в повозки. В этой людской веренице каждый шёл и думал свою думу, лишь изредка слышались мимолётные разговоры.
– Рябой, сегодня вечерком одну мыслишку промотать бы надо.
– А что за мысля-то?
– Тебе не надоело жрать баланду и пахать с утра до вечера?
– Ну, ты, Упырь, тоже спросил. Кому охота горбатиться за гроши да клопов в казарме кормить?
– Так вот, дума одна у меня уж как с полмесяца в голове бродит: золота урвать сколь сможем и сгинуть отсюда.
– Как это? – оживился Рябой. – А сможем?
– Сможем, ежели всё продумать толково.
И Упырь вкратце объяснил суть своего плана.
– Упырь, ты меня знаешь, я хоть на плаху с тобой! – горячо и с одобрением отозвался Рябой.
– Вечером подгоним Проху и Клина, вместе и обсосём, что к чему.
Большинство рабочих трудились на вскрыше пустой земли, не содержащей золота. Они кирками взрыхляли грунт и лопатами грузили его в лошадиные повозки, похожие на большие сколоченные из досок ящики. Вывозили и разгружали грунт в отвалы за пределы добычных работ. Часть рабочих копали шурфы и по мере копки лотками промывали породу. Если в лотках обнаруживались значки золота, становилось ясно – пустым породам конец. Остальное, что ниже, это и есть золотоносные пески до самого уровня скалы.
Упырь же работал не на шурфах и не на вскрыше, а на золотоносной жиле. Он размахивал киркой со злобой и не так чтоб в азарте, а от нужды тужился и думал: сколь же здесь этого драгоценного металла лежит под ногами, если бы хоть какая доля принадлежала ему и жизнь была б иная. Кайлённый грунт Упырь грузил лопатой в ручную повозку. Рябой наполненную породой тачку катил