Еще один день. Станислав Вторушин
смотрела вниз на проплывающий под крылом пейзаж, но вскоре начала ощущать внутренний дискомфорт. Иногда ей казалось, что машина не парит в воздухе, а катится по огромным волнам, проваливаясь между ними. И тогда у нее возникало чувство, что кто-то большой и сильный подбрасывает ее, как, играя, подбрасывал в детстве отец, но не ловит, не дав испугаться, а заставляет падать до тех пор, пока она не ухватится за что-нибудь сама. В эти мгновения Таня сжимала края сиденья с такой силой, что у нее белели косточки на пальцах.
Сколько было таких провалов, она не помнит, но каждый следующий давался ей тяжелее предыдущего. Но еще больше ее донимал холод. Самолет был грузовым, и пассажирам, как десантникам, пришлось сидеть друг против друга вдоль фюзеляжа на откидных сиденьях. Холод шел от металлической стенки, проникал в тело, и у Тани возникало ощущение, что спина, руки, ноги становятся деревянными и она теряет способность двигаться. Вскоре она замерзла настолько, что ей стало все равно. В голове промелькнула мысль: «Вот сейчас умру, и никому в самолете до этого не будет никакого дела».
Додумать эту мысль помешал испугавший ее толчок. Люди, только что сидевшие в сосредоточенном молчании, вдруг разом заговорили, а самолет уже, чувствовалось, не летел, а катился по снегу. Провалы кончились, наступило расслабляющее облегчение.
С момента вылета прошло меньше трех часов. А говорили, что до Андреевского лететь больше четырех. Значит, где-то сели, не долетев до пункта назначения. Но Таня уже не думала об Андреевском. Она была счастлива от одной мысли, что сейчас ступит на землю. Счастьем хотелось с кем-то поделиться. Не молча, а вслух, чтобы насладиться нормальным человеческим голосом, который слышится, а не угадывается в изнурительном гудении пропеллера. Но заговорить ей не пришлось, потому что из кабины вышел командир корабля, невысокого роста, кругленький, в непомерно широких унтах, и самым заурядным голосом сообщил:
– В Андреевском метель, поэтому приземлились в Никольском. Будем ждать погоды.
После этого он открыл дверку, и в самолет ворвался свежий воздух. Все пассажиры поднялись и начали с шумом, подталкивая в спину друг друга, выходить наружу. Таня последовала за ними.
В деревянном здании аэропорта, куда она прошла вместе с пилотами, было полно народу. Увидев, что здесь негде сесть, Таня вышла на улицу. Над аэродромом светило солнце, и ей показалось невероятным, что где-то может бушевать метель.
Недалеко от аэропорта виднелось небольшое деревянное здание, к которому вел тротуар из обветшалых, кое-где проломившихся досок. На стене здания она увидела надпись «Столовая». Поправив на плече сумку, в которой лежали чистые блокноты, зубная щетка и паста, да пара свежих трусиков – все, с чем она поехала в командировку, Таня направилась по деревянному тротуару к столовой. Есть не хотелось, но, чтобы подавить неприятное чувство в желудке, оставшееся от полета, она решила выпить стакан горячего чая. К ее удивлению, чай оказался хорошим. Из маленького фарфорового