Еще один день. Станислав Вторушин
Федякин прошел мимо девушек, остановился у железной печки, протянул к ней озябшие ладони.
– Серьезная была поломка? – глядя на него, спросила Таня.
– Зимой любая поломка серьезная, – ответил Федякин. Он потер ладони и, повернувшись к девушкам, спросил: – С чем прибыли?
– Давно вас не видели, вот и прилетели, – ответила Светлана. – Барсов сказал, что вы везучий, скоро откроете нефть.
– Откроем, если не пропадем, – иронично усмехнулся Федякин. – Если бы сейчас двигатель не запустили, пришла бы хана и нам, и буровой.
Петру Петровичу Федякину шел пятидесятый год. Но выглядел он значительно старше. Обветренное, загрубевшее его лицо иссекли частые и глубокие морщины. Молодыми были только синие глаза, в которых иногда проскакивали мальчишеские искорки. Узнав, что Татьяна с Урала, он заметил:
– Выходит, мы земляки. Я ведь тоже с Урала, может, слышали: Чебаркуль?
– Как же, – обрадовалась Татьяна. – В Челябинской области. Вы давно оттуда?
– Куда дальше. Мне был всего год, когда нас сюда переселили. Я из ссыльных. В тридцатом году нас всей семьей сюда вытолкнули.
Татьяне стало неловко за свой вопрос, и она, выходя из положения, спросила:
– Ну и как вам здесь?
Но Федякин, который уже давным-давно пережил первые больные годы отчуждения от родных мест, считал Север, к которому привык, своей настоящей родиной и потому говорил о нем с удовольствием. Потому и сказал Татьяне:
– Вы на это не обращайте внимания. Я о том времени говорю спокойно, все острое давно отболело. Да и пора забыть нам всем об этом. Чем раньше забудем, тем спокойнее будем жить.
– Почему? – спросила Татьяна.
– А для чего помнить? Чтобы мстить? Кому? – Он перевел взгляд с Тани на Светлану.
И тогда Татьяна спросила:
– Вас раскулачили?
Она считала, что на Север ссылали только раскулаченных, и очень удивилась, когда Петр Петрович ответил:
– Нет, мы не раскулаченные, мы ссыльные. Отец заступился за соседа, которого стали раскулачивать. У того было восемь детей, он держал двух коров. Одну из них решили отобрать, а отец встал с колом поперек дороги. Нас и отправили в Нарым. У соседа из восьми детей в живых осталась только старшая дочка. У меня было две сестры. Выжил один я. А теперь давайте говорить о том, зачем вы приехали.
– Да, да, – поспешно отозвалась Таня. – Мне Николай Александрович сказал, что вас недавно наградили. Каким орденом?
– Трудового Красного Знамени. – Федякин опустил глаза. – С этим орденом целая история. Старались все, а отметили одного меня.
– Так вы же буровой мастер.
– Мастер без подмастерьев – пустое место.
Петра Петровича Федякина жизнь покрутила изрядно. Кем он только не был. И трактористом, и мотористом на катере, и охотником, и рыбаком. Не в поисках заработка метался, а потому что бывшему ссыльному даже на Севере твердого места не находилось. Но вот пришли геологи. Тех не интересовало, откуда ты: из ссыльных, бывших арестантов