Чёрная дыра. Александр Поехавший
обеда, в дверное окошко прокричали моё имя и велели приготовиться к выходу, я тут же метнул взгляд на Стаса и представил себя на его месте. Мои мышцы паха и ануса сжались в микроскопическую точку, а ноги парализовало. Поначалу вошёл один боец и, увидев, что я остаюсь в кровати, вызвал подмогу. Они грубо сдёрнули меня за руку, и я грохнулся прямо на обеденный столик, отчего деревянные ножки сломались, стаканы и тарелки разлетелись в разные стороны, некоторые из которых разбились на мелкие кусочки.
– Я сам, сам, не надо, – пробормотал я, поспешно вставая и отряхиваясь от пыли.
Напротив меня сидел тот же самый дознаватель.
– Ну как тебе у нас, нравится? – начал он.
– Не очень, – промямлил я.
– Не очень? Вот тварь неблагодарная, жрёт бесплатно, спит, ничего не делает и не очень ему. Так, садись, я пробил тебя по базе, знаю всё о твоём прошлом, короче, предлагаю тебе просто заплатить штраф на месте и мирно разойтись.
Я запустил руку в задний карман, где предательски шуршала лишь одна купюра крупного номинала. Я вытащил её и показал ему.
– Это всё, что у меня есть, может… – В помещении зависла неловкая пауза. – Немножко сдачи будет? Мне до дома доехать хотя бы, – жалобно сказал я.
– Я не разменный автомат! – прикрикнул он. – У тебя несколько секунд: либо ты платишь штраф, либо возвращаешься к своим новым друзьям до конца срока!
Я мигом вложил купюру в лежащую рядом папку с бумагами.
– Ну вот, штраф оплачен, ещё раз попадёшься… Видел своего друга в камере? Хорошо ему? С тобой так же будет, понял? И дружкам своим передай свои незабываемые впечатления, если они тоже захотят помитинговать.
Я вышел из кабинета и вернулся в камеру, чтобы забрать телефон. На койке, лицом к стене, всё так же лежал Станислав.
– Всем пока, – сказал я напоследок и проворно вышел, не пересекшись ни с кем взглядом.
Выйдя из ворот на улицу, я прильнул к ближайшему дереву и, немного поскоблив кору ногтем, глубоко втянул запах из получившейся ранки. Без денег в кармане я поплёлся в гостиницу, чтобы забрать оставленные вещи, если их уже не присвоил кто-то другой. Два с лишним часа продлился мой пеший путь, и всю дорогу я размышлял о судьбе копчёного окорока, завёрнутого в пакет и оставленного в дальнем углу холодильника. Мысли о нём придавали мне сил.
Зайдя на кухню, я тут же бросился к холодильнику, который оказался пустым. Моё голодное воображение обрисовало картину, в которой мой окорок звал меня на помощь, изо всех сил отбиваясь от чужака, но силы оказались неравны. Он был зверски убит и в данный момент неторопливо, как и положено мясу, превращался в коричневое дерьмо в желудке какого-нибудь скота и любителя халявы.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив