Неночь. Джей Кристофф
даркин.
Мия кивнула на Трика.
– Что ты сделала с моим другом?
– Чернила. – Женщина показала колючее кольцо на своем пальце. – Небольшая доза[45].
– Почему ты напала на нас?
– Если бы Наив напала на нее, пески стали бы краснее. Наив спросила, почему они преследовали ее. И теперь Наив знает. Наив заинтересовали таланты девочки. И теперь Наив видит. – Женщина перевела взгляд с Мии на Трика и издала чавкающий звук. – Видит пару дураков.
Трик встал на ноги, пошатываясь, и оперся на камень позади себя. В голове понемногу прояснялось, растерянность сменялась злостью. Он достал ятаган и сердито посмотрел на маленьких женщин, расплывающихся перед глазами. Его гордость задели едва не до крови.
– Кого это ты назвала дураком, коротышка?
Женщина покосилась в его сторону.
– Мальчишку, чью глотку Наив могла перерезать.
– Ты подкралась ко мне, пока я спал.
– Мальчишку, который спал на дозоре.
– Почему бы тебе не постоять дозором, пока я вырезаю тебе…
– Трик, – оборвала Мия. – Успокойся.
– Мия, этот тощий кусок дерьма приставил нож к моему горлу!
– Она проверяет тебя. Нас. Каждым словом и действием. Взгляни на нее.
Наив по-прежнему смотрела на Мию, ее глаза напоминали черные лампы, горящие в черепе. Мие уже доводилось видеть подобный взгляд – взгляд человека, который так часто смотрел в лицо смерти, что мог назвать ее другом. У старика Меркурио был такой же взгляд. И наконец она поняла, кто эта незнакомка.
Это мгновение ничем не походило на то, которое она репетировала перед зеркалом. Тем не менее Мия все равно почувствовала облегчение, когда отцепила мешочек с зубами от ремня и перекинула его жилистой женщине. Словно с ее груди сбросили шесть лет тяжкого труда.
– Мое подношение. Для Пасти.
Женщина взвесила мешочек в руке.
– Наив он не нужен.
– Но ты из Красной Церкви…
– Для Наив честь служить дому Матери Священного Убийства, да. По крайней мере, еще пару минут.
– Пару минут? О чем ты…
Земля вздрогнула под их ногами. Сначала легкий трепет, пробежавший до самой поясницы. Но с каждой секундой он возрастал.
– …Это то, что я думаю? – спросил Трик.
– Кракен, – вздохнула Наив. – Они слышат, когда она призывает Тьму. Дура, как я и сказала.
Мия с Триком переглянулись и заговорили одновременно:
– Вот дерьмо…
– Ты что, не знала? – поинтересовался двеймерец.
– Четыре Дочери, откуда мне было знать? Я никогда не была в Ашкахе!
– Кракен, который напал на нас раньше, слетел с катушек, когда ты сделала ту тенистую штуку!
– «Тенистую штуку»? Тебе что, пять лет?
– Короче, как бы она ни называлась, может, прекратишь это делать? – Трик указал на тени у ног Наив. – Пока она не привлекла остальных?
Тень Мии заскользила змеей по песку и приняла свой обычный вид. Девушка настороженно
Чернила, извлеченные из жидкости, которую глубоководный левиафан выделяет в случае опасности, являются галлюциногенным седативным средством. Введение препарата вызывает чувство благополучия и потерю контроля над мышцами (в дикой природе левиафан использует чернила для побега от хищников – доза этого вещества на время отбивает аппетит даже у самых голодных белых драков). Однако их длительное применение вызывает потерю сопереживания, а в случаях чрезмерного употребления – полную оторванность от реальности.
Франциско XV, последний король Итреи, был печально известным черниломаном. Сообщается, что, когда личная охрана объявила его предателем народа (во время восстания, в результате которого его свергли с престола), он, будучи под воздействием наркотика, находился в очень приподнятом настроении. Говорят, королева Изабелла тоже питала пристрастие к чернилам и заливалась смехом, наблюдая, как ее мужа режут на кусочки в тронном зале.
Скорее всего, ее истерический хохот прекратился, когда республиканцы направили мечи на нее и ее детей.