Путевые записки эстет-энтомолога. Виталий Забирко
мёртвым.
Поправив сползшие с рук металлизированные перчатки, я вернулся к расстеленному на земле спальнику. Теперь можно спать спокойно. До утра Тхэн был полностью обездвижен.
Но спокойно заснуть не удалось. Не успел я улечься, как из тьмы равнины донёсся перепуганный визг долгоносов, и земля задрожала от их бешеного галопа. А затем все звуки ночи перекрыл леденящий душу торжествующий рёв пиренского голого тигра, оповещавшего окрестности об удачном окончании своей охоты.
5
Встав с первыми лучами солнца, я приготовил нехитрый завтрак из земных концентратов, поел, выпил кофе и накормил уже пришедшего в себя Тхэна. Между нами возникло чувство взаимной настороженности, но если я, стараясь не упускать проводника из вида, подглядывал за ним исподтишка, то он продолжал откровенно пялиться на меня, нимало не скрываясь. Однако попыток прикоснуться ко мне больше не предпринимал.
Прикинув в уме, что трёх гильз пространственной свёртки будет достаточно, чтобы замкнуть кольцо вокруг палатки, я загрузил их в рюкзак и закинул его за плечи.
– Идём со мной, – предложил Тхэну. Упускать проводника из вида я не собирался ни на секунду.
К моему удивлению Тхэн встал и последовал за мной.
Возле первой намеченной мною точки мы наткнулись на половину туши долгоноса, облепленную копошащимися насекомыми. Пиренская жара сделала своё дело буквально за несколько часов, и от туши тянуло тошнотворным смрадом разлагающегося мяса. Выбитые на каменистой почве следы уцелевших долгоносов вели от места трагедии вниз по течению. Кое-где в пыли просматривались и отпечатки когтистых лап пиренского голого тигра, последовавшего за долгоносами.
Зайдя с наветренной стороны от туши, я выбрал место с песчаной почвой и принялся копать. Землекоп из меня оказался никакой, и я потратил около часа, пока достиг нужной глубины. Конечно, без скользящих по ручке лопаты металлизированных перчаток дело пошло бы быстрее, но снимать их я не собирался. Ни днём, ни ночью. Этой ночью они спасли меня от тактильного контакта с Тхэном, когда я отбил протянутую ко мне руку.
Пока я копал, Тхэн сидел на земле под всё усиливающимся солнцепёком и не сводил с меня взгляда. Он-то сидел, а я, обливаясь потом, копал, прекрасно понимая, что заставить это делать Тхэна не удастся.
На вторую гильзу я потратил два часа. Жара стала невыносимой, хотелось побыстрее установить гильзу, вернуться в лагерь и забраться в прохладу палатки, но я намеренно сдерживал себя, копая медленно, неторопливо, сберегая силы. Млечник мог появиться в любую минуту.
Именно на этой яме я понял, что переоценил свои силы, решив за сегодня установить три гильзы. На третьей я упаду и стану лёгкой добычей млечника. Поэтому, активизировав вторую гильзу, я жадно допил из фляги остатки воды и под эскортом Тхэна вернулся в лагерь. Но, как ни манила прохлада внутри палатки, сел снаружи в её тени, боясь упустить из вида своего проводника.
Первым делом я всыпал порошок тонизатора в чайник и напился. От жары это не помогло, но, по крайней мере,