Алая печать. Олаф Бьорн Локнит
коронованных предшественников. В самом конце длинного коридора обнаружился трофей, добытый Конаном – позолоченные доспехи бывшего, ныне покойного, короля Офира Амальрика. Такая вот галерея славы Аквилонии.
Закатное жилое крыло дворца. Мы шествовали по второму этажу, через личные покои Его величества. На третьем, как известно, расположена библиотека, занимающая огромные помещения. Конан может гордиться своим книжным собранием. Более десяти тысяч томов, свитков и рукописей сделают честь самому процветающему митрианскому монастырю, не то, что обиталищу монарха.
– Ждать здесь, никуда не уходить, – деревянным голосом сказал мой сопровождающий, остановившись у каких-то дверей. – Я доложу.
Ну иди, докладывай. Время еще есть – мне назначено только к седьмому колоколу, а сейчас еще и шестой не отбил. Безусловно, я знаю, что правила этикета категорически не одобряют прибытие в гости к венценосной особе раньше указанного срока, но, как я предполагаю, Конан за свои неполные шесть лет королевствования меньше всего проникся строгими дворцовыми правилами. Слово «этикет» он вспоминает только на краткое время заседаний Большого Государственного Совета, пышных церемоний (он терпеть их не может) или приема чужестранных послов.
Из полумрака вынырнул строгий лакей. Глянул на меня высокомерно и провозгласил:
– Его величество заняты…
– Важными государственными делами? – не удержался я.
– Нет, Его величество дают приватную аудиенцию ее светлости графине Альбионе Каэтос.
Выражение лица опытного служаки не изменилось. Моя физиономия, подозреваю, все-таки не скрыла чувств – знаем-знаем мы такие аудиенции. Особенно приватные… Ладно, не будем прерывать важную беседу между королем и безутешной графиней, которая не столь давно потеряла мужа – старый граф Каэтос скончался от огорчения всего три луны назад (к вящей радости супруги-наследницы и облегчению Конана, которого старик грозился вызвать на поединок за оскорбление целомудренности его брака, освященного митрианским церемониалом).
Меня препроводили в комнату для гостей, налили вина и усадили в кресло. Я цедил розовое пуантенское из тонкостенного золотого кубка, рассматривал обстановку и пытался сообразить, долго ли Конан собирается приватно утешать несчастную вдову. Неплохо зная Конана, можно предположить, что ожидание затянется.
– Граф! Все те же и все там же! Маэль, давненько не виделись!
– Господин барон? – я вскочил и слегка поклонился. Выглядел мой жест нелепо, потому что правая рука сжимала бокал. – Ты по-прежнему травишь книжных червей в библиотеке?
– О, нет! Столь тяжелую обязанность я обычно перекладываю на помощников. Должны же они хоть чем-то заниматься?
Моим глазам явил себя высокий человек с русыми волосами и короткой светлой бородкой. Месьор королевский библиотекарь и советник Его величества Хальк, барон Юсдаль-младший. Как утверждают и злые и добрые языки, один