Диалоги с Иосифом Бродским. Соломон Волков
Вот, значит, когда вы в первый раз увидели Север! И какое он тогда произвел впечатление?
Бродский: Замечательное. Это замечательные были места. То есть ничего хорошего в них не было. Это к северу от Обозерска – полутайга-полутундра. Чудовищное количество комаров! То есть все, что со мной приключилось в дальнейших геологических экспедициях – по Сибири, Якутии, Дальнему Востоку, – это детский сад по сравнению с теми комарами. Хуже никогда не было. Так что это была такая замечательная закалка, да?
Волков: А что там была за публика, в этих геологических экспедициях?
Бродский: Ну, публика – с бору по сосенке. Главным образом бичи. Знаете, кто такие бичи?
Волков: Бродяги. Те, кто здесь, в Америке, называются «хобос».
Бродский: В общем, да. Но все-таки «хобос» – куда более смирное племя, нежели бичи. Бичи – это люди со сроками, с ножами.
Волков: А чем вы там занимались?
Бродский: В то время создавалась геологическая карта Советского Союза в миллионном масштабе. Вот и мы делали карту пород, залегающих в этой местности, на Севере. Это была карта четвертичного залегания, то есть слоев грунта, недалеко уходящих в глубину: глина и так далее. Шурфы бьются на метр-полтора. В день мы нахаживали пешком по тридцать километров, забивали по четыре шурфа. Или, поскольку это было в тундре, в болотах, делали прокол. Просто брали шест, забивали и что-то вытаскивали, чего там было. Там, как правило, ничего не было.
Волков: А что хотелось найти?
Бродский: Хотелось найти уран, естественно. Чтобы потом… Ну понятно, зачем нам уран был нужен. Никаких сомнений на этот счет быть не могло. И между прочим, однажды, на Дальнем Востоке, я даже нашел месторождение урана – небольшое, но нашел.
Волков: Это была трудная работа?
Бродский: Вы таскаетесь по тайге, по этим совершенно плоским, бесконечным болотам. Согнуты в три погибели. Разогнуться потом совершенно невозможно.
Волков: А что тащите?
Бродский: Главным образом всякие геологические приборы. Поскольку это была разведка на уран, то дозиметрические приборы. Сначала счетчик Гейгера, для измерения радиации, потом более усовершенствованные приборы, довольно толковые, с такой замечательной шкалой, которая давала приблизительные показания о степени радиоактивности той или иной породы. Вот вы спросили о впечатлениях от северного пейзажа. Я его видел, но совсем не в том ключе. Воспринимается этот пейзаж исключительно в функциональном плане, поскольку эстетически совершенно не до него.
Волков: А что вы там ели, пили?
Бродский: Ели мясные консервы отечественного производства, которые разогревали на костре, пили воду. И водку, естественно. Пили также чифирь, поскольку у основного контингента этих геологических партий большой опыт по этой части. Пили спирт, тормозную жидкость. Все, что угодно. Точнее, все, что под руку попадало.
Волков: А спали в палатках?
Бродский: В палатках, в спальных мешках. Все это тоже на себе, на своем горбу таскали.
Волков: