Воронья дорога. Иэн Бэнкс
не разговариваем, и я не бываю в доме.
Бабушка Марго поцокала языком:
– Вот так, да?
Я все-таки глянул на нее и кивнул:
– Так, бабуля.
– А как же отцовские деньги? Как же твое содержание?
– Ну…
Я замолчал: не знал, что и сказать.
– Прентис, на что же ты живешь?
– Да все у меня отлично, – солгал я. – Стипендии хватает. – Это я снова соврал. – К тому же мне дали грант. – Опять врака. – Да еще в баре подрабатываю.
Четвертая ложь кряду! В бар мне устроиться не удалось, и я продал свою «сиесту». Это такой «фордик» – невеличка, леноватый при разгоне с места. Покупатели намекали, что он убитый, а я спорил: фигня, тачка гаражная, просто гараж прохудился. Впрочем, тех денег давно след простыл.
Бабушка Марго долго вздыхала и качала головой. И укоризненно бормотала: «Ох уж эти мне принципы».
Она сама поехала вперед, но кресло тут же забуксовало на брезенте.
– Ты мне не поможешь?
Я подошел сзади, перекатил кресло через скомканный брезент. Бабушка открыла заднюю дверцу и заглянула в темный салон. Пахнуло тронутой плесенью кожей – мне этот запах напомнил детство, пору, когда в мире еще жило волшебство.
– Когда я в последний раз сексом занималась, это было здесь, на заднем сиденье, – мечтательно проговорила бабушка и оглянулась на меня. – Прентис, не надо так смущаться.
– А я и не…
– Все в порядке, это было с твоим дедом. – Худенькой рукой она похлопала по крылу машины и с улыбкой тихо добавила: – После танцев. – Бабушка снова посмотрела на меня, на морщинистом породистом лице – веселье, глаза блестят. – Прентис, да ты покраснел!
– Извините, бабуля, – ответил я. – Просто… ну… когда тебе не очень много лет и кто-то…
– Проехали! – Она захлопнула дверцу, и новая орда пылинок устроила себе дискотеку. – Прентис, все мы когда-то были молоды, и счастливы те из нас, кому удалось состариться.
Она покатилась назад, колесо наехало на носок моей новой кроссовки. Я приподнял кресло и помог бабушке закончить маневр, а потом повез ее к двери. Там и оставил, а сам вернулся к машине, чтобы накинуть чехол.
– Между прочим, кое-кто из нас бывает молод дважды, – прозвучало из ворот. – Когда ты в маразме, без зубов, не держишь мочу и лепечешь, как младенец…
Она задумчиво умолкла.
– Бабуля, я вас умоляю!..
– Прентис, да не будь ты таким нежным. Стареть – это же просто здорово. Что на уме, то и на языке, и все тебе прощается. Конечно, родителей мучить – тоже удовольствие неслабое, но я от тебя ожидала большего.
– Ну извините, бабуля.
Я закрыл ворота гаража, стряхнул пыль с ладоней и снова занял свое место позади кресла. На кроссовке маслянисто чернел отпечаток колеса. Я покатил бабушку к дорожке, а вороны на ближайших деревьях подняли грай.
– «Лагонда».
– Что, бабушка?
– Машина. Это «лагонда-рапид-салун».
– Да. – Я улыбнулся сочувственно, пользуясь