Фея с благими намерениями. Наталья Александрова
служительница, – любил людей, его всегда окружали друзья…
«Тогда почему так мало людей пришло на похороны, – невольно подумала Надежда Николаевна, – и почему никто из этих якобы многочисленных друзей не взял на себя произнесение траурной речи вместо этой простуженной мымры?»
Эта мысль отвлекла ее от прощальной речи, и она снова начала слушать, когда та подходила к концу.
– Ему много пришлось путешествовать по нашей стране, – продолжала мымра. – Он много видел, это оставило заметный след… а теперь, может быть, кто-то из друзей и родственников покойного скажет о нем несколько теплых слов?
Вперед выкатился тот толстяк с выпуклыми глазами, который перед началом церемонии никак не находил себе места. Видимо, он и сейчас вышел вперед только для того, чтобы не оставаться на месте.
– Вот вы сказали, – он обвиняющим жестом ткнул в простуженную мымру, – вы сказали, что Алексей оставил скромный вклад… так вот это не так! Это совсем не так!
– Что мне написали, то я и сказала! – проворчала служащая. – Я человек маленький…
– Вот именно! – воскликнул толстяк. – Все у нас так рассуждают – мол, я человек маленький, с меня никакого спроса… а между прочим, Алексей Иванович в своем творчестве уделил большое внимание проблемам таких вот маленьких людей, продолжая гоголевскую традицию в нашей литературе… как известно, все мы вышли из «Шинели» Гоголя, но кто-то пытается ее перелицевать на потребу времени, кто-то хочет сшить из нее модное пальто для своей жены, кто-то подгоняет эту шинель по собственной фигуре. Но Алексей Иванович выделялся из общего ряда, он не только сделал темой своего творчества жизнь незаметного человека разных эпох, но и сам старался остаться незаметным, неизвестным широкой публике. Он до такой степени прятался от публики, что даже поклонники и почитатели его таланта не знали его в лицо… когда я обратился к нему, чтобы взять интервью для одного из ведущих журналов…
Тут из рядов участников церемонии выдвинулся тот самый пожилой мужчина в старомодном пальто, который незадолго до того приставал к Надежде с расспросами. Поиграв бровями, он проговорил своим бархатным голосом:
– Многоуважаемый Андрей Арнольдович! Мне кажется, здесь не время и не место обсуждать вопросы современной литературы, тем более – пестовать свои сомнительные амбиции. Думаю, присутствующим не интересны ваши переживания по поводу несостоявшегося интервью. Мы собрались здесь не для этого, мы собрались, чтобы отдать последний долг Алексею Ивановичу…
– Вот именно! Отдать ему долг! – кипятился толстяк. – Более того – восстановить справедливость!
– Не будем превращать панихиду в балаган! – Пожилой мужчина оттеснил его от гроба и начал обычную похоронную речь, перечисляя достоинства покойного.
Надежда Николаевна не очень вслушивалась в эту речь, она думала, как ее угораздило попасть на похороны совершенно незнакомого человека и как бы побыстрее отсюда сбежать, не нарушая при этом приличий.
По всему выходило,