.
пугливая девочка и, возможно, сама себе что-то навыдумывала. Я и вправду ничего не знаю – слишком мала была, чтобы что-нибудь понимать. Уверена только в том, что тогда я умирала от страха.
– А что твои родители? Ты ведь им, я полагаю, все рассказала?
– Ну да… Но мама тогда была очень больна. Я рассказала отцу, но он оказался не в состоянии ничего слушать – так боялся за мамино здоровье. А когда она умерла, стало не до воспоминаний. Потом меня отдали в пансион: отец поехал в Африку с одним компаньоном добывать драгоценные камни, а меня с собой не взял. Прошло много месяцев, я никаких вестей о нем не получала. Компаньон тоже потерял его из виду и дал мне ясно понять, что особенно надеяться не стоит. Тем более что места там очень опасные. С тех пор прошло уже больше десяти лет.
Билл с серьезным видом кивнул и спросил:
– А какой он, этот дядя Джерри? Как выглядит?
Мэйдж рассмеялась:
– Ой, Билл, если бы ты себя видел! Тебе очень хочется удавить его, правда? Нет, не думай, это не рогатое чудище, изрыгающее огонь. Совершенно обыкновенный на вид человек, теперь ему должно быть лет сорок пять. Правда, у меня о нем воспоминания остались жутковатые, но это все из-за тех моих приключений. У него только одна особенность – по крайней мере то, что я заметила девочкой: очень странная улыбка.
– И с тех пор ты его не видела?
– Только на маминых похоронах. Потом, когда пропал отец, он мне написал раз или два, и все. Понимаю, что ты хочешь спросить. Нет, он не предлагал мне поселиться у него. И я бы все равно не согласилась.
Билл по-прежнему хмурился.
– Ты еще говорила о другом сводном брате, Горацио, которого поместили в специальное заведение. А что с ним, собственно, такое?
– Какое-то душевное расстройство, что именно – не знаю, но, должно быть, что-то довольно тяжелое. Толком мне никогда об этом не говорили.
– Если я правильно понял, у его матери с этим тоже было не все в порядке?
– У нее иногда случались депрессии. Она, бывало, уходила из дому, бродила по лесу – случалось, несколько дней подряд. Я понимаю, о чем ты думаешь: наследственное безумие, передалось сперва старшему сыну, Горацио, потом младшему – Джерри… – Мэйдж ненадолго замолчала, потом продолжила: – На самом деле дядя Джерри никогда на меня не производил впечатления помешанного. В худшем случае это очень злой человек. Не думаю, что папа доверил бы меня ему, если бы у него было психическое расстройство.
– Тогда, может, и не было, но есть болезни, которые проявляются только спустя много лет. И то, что ты мне сейчас про него рассказала…
– Перестань, Билл! Ты меня еще больше перепугаешь!
– Письмо от него у тебя с собой?
Мэйдж раскрыла сумочку, достала конверт и молча положила перед своим спутником. Билл прочел слова, написанные аккуратным ровным почерком:
«Тинкастл, 17 апреля 1936.
Дорогая Мэйдж,
мы не виделись уже целую вечность. Должно быть, лет пятнадцать. Думаю, ты очень