Жребий праведных грешниц (сборник). Наталья Нестерова
а вышла на другой берег матерью. Эту реку нельзя переплыть обратно, и то, что осталось за спиной, навеки скрылось за кручей. Нечто подобное было после замужества: из девок в бабы – однако по силе чувств несравнимое. Марфа же осталась в старой жизни, и сейчас ее расспросы досаждали Прасковье.
Она приподнялась на локте и спросила с волнением:
– Бабушка Минева, покормить их надо уже?
Нюраня в это же время интересовалась, почему в тазу тряпки кровавые и что за печенка в миске на полу.
– Иди, девка, у доктора своего выпытывай, – отослала ее Минева, – много будешь знать. – И обратилась к Прасковье: – Отчего ж не покормить? Расцедить грудь надо, чтобы тугосиси не было…
Нюраня знала, что тугосиси – это когда у коровы после первого отела плохо молоко из вымени течет.
– У женщин как у коров? – спросила Нюраня.
– Кому сказано – геть! – прикрикнула Минева.
Марфа и Прасковья тоже глазами просили ее удалиться.
– Ну и пожалуйста! – вскинула голову Нюраня, направляясь к двери. – А Василий Кузьмич знает, что вы кормить младенцев вздумали?
– Да что ж это? – всплеснула руками Минева. – Нам теперь без его позволения и сиську ребенку не дать?
Старуха была обижена тем, что подвергли сомнению ее мастерство и на роды невесткам Анфиса дохтора привезла. Правда, несколько дней назад доктор вправил Миневе какой-то позвонок на вершок повыше копчика, и застарелая боль в спине стала проходить. Но сибирячки обиды быстро не забывают.
– Как по его учению, мне не ведомо, – бурчала Минева, – а по-нашему, первые капли материнского молозива от золотухи ребеночка уберегут.
– Давайте, давайте, – нетерпеливо замахала руками Прасковья.
– Которого первым? – хитро прищурилась Минева. – Левого али правого?
– Ой! – испуганно захлопнула Прасковья рот ладошками. Вопрос ей показался очень важным, а выбор жестоким. Как же она одного сыночка другому предпочтет?
Марфа встала и, улыбаясь, предложила:
– Ты глаза закрой, и кого я тебе дам, тот и будет первым. А второго пока на руках подержу.
– Подержит она! – возмутилась Минева. – Приберись тут, тазы вынеси. Грязными ручищами подержит!
Минева в жизни не мыла рук, принимая роды. Но доктор под личным присмотром заставил три раза намылить и смыть, грязь из-под ногтей вычистить. Утешало только то, что и Анфиса прошла то же омовение.
Василий Кузьмич как часовой ходил туда-сюда у запертого буфета. Доктор был зол.
– Они ребеночков хотят кормить, – наябедничала Нюраня.
– К черту! – отмахнулся доктор.
– Мужики-то еще не знают! – вспомнила она.
И поскакала делиться новостью с Петром, дядей Акимом и дядей Федотом, которые уже несколько часов торчали во дворе.
Степан не знал, что у него родились дети. Утром, когда уходил из дома, Парася проводила его как обычно. Вернулся он затемно, домашние ужинали. Поздновато, да мало ли, какие у них тут обстоятельства. Параси не было, но в последнее время мать Парасю часто отправляла отдыхать. Сама с Нюраней и Марфой