Скачок. Психология духовного пробуждения. Стив Тейлор
единство с мирозданием. (И опять-таки, все это явно перекликается с идеями индуизма, с его акцентами на том, что мир изначально един, а нам необходимо преодолеть свою мнимую отделенность от него.)
Чжуан-цзы наставляет: «Будь пуст – только и всего. Безупречный смотрит в свой ум, словно в зеркало» [5].
В состоянии мин ум человека не просто пуст, но также абсолютно неподвижен. И в этом состоянии жизнь его становится спонтанным проявлением Дао. Человек отказывается от собственной воли и живет в состоянии «бездеятельного действия» (увэй). Он продолжает жить деятельной жизнью, но за его действиями больше нет никакого умысла или сознательного намерения – он становится инструментом Дао, которое действует через него.
Как и в буддизме, в даосской концепции пробуждения большую роль играет невозмутимость. Когда человек обретает единство с Дао, ни положительные, ни отрицательные события больше не оказывают на него никакого влияния. Внутри он спокоен и самодостаточен – и ничто уже не может поколебать это его состояние.
А еще он утрачивает страх перед смертью, поскольку различие между жизнью и смертью теряет всякий смысл, равно как и другие различия – между «мной» и «тобой», между «мной» и «миром».
И в более общем смысле великий даосский текст «Дао дэ цзин» (кстати, это мой любимый духовный текст, наряду с Упанишадами) описывает пробуждение в терминах восстановления спонтанности, открытости и бескорыстности, которые свойственны детству. Удивительным образом перекликаясь с учением Христа, который призывал нас «быть как дети» [6], «Дао дэ цзин» тоже советует нам «стать как малое дитя» и говорит, что «кто наполнен Дао, тот подобен новорожденному» [7]. Примечательно, что на физическом уровне основная цель даосских практик саморазвития (таких, как тайцзи и цигун) состоит в том, чтобы помочь телу стать столь же пластичным и податливым, как тело младенца, и ум при этом тоже становится открытым и гибким, отражая состояние тела.
Тогда как в духовных системах даосизма, буддизма и индуизма концепция пробуждения играет центральную роль, то в так называемых авраамических религиях (иудаизм, христианство и ислам) она далеко не столь заметна.
В книге «Упадок» я высказал предположение, что развитие монотеистических религий отображает углубление отделенности эго от мира. Погрузившись в чтение антропологических текстов в рамках своих исследований при работе над «Упадком», я с изумлением обнаружил, что большинство первобытных народов Земли в наше время не являются теистами в том смысле, в каком мы понимаем это слово ныне. (Например, согласно статистике социального антрополога Ленски, лишь 4 % современных охотников-собирателей имеют представления о некоем «боге-творце, который как-то озабочен нравственными проблемами человечества») [8]. Народы, избежавшие «упадка», не верят в богов, которые присматривают за миром и
In Spenser, 1963, p. 101.
Мат. 18:3.
Lao-tzu, chapters 28 and 55.
Lenski, 1978.