Королевская кровь. Расколотый мир. Ирина Котова
хотя все равно нужно было прилагать усилия. В любом случае это было лучше, чем ничего, в том числе для разделки зверья. Потенциальной разделки, потому что охотник из принцессы оказался никакой.
Алина скучала, боялась, голодала, наблюдала ночами за двумя местными лунами с берега реки, пряталась от гроз… и надеялась, надеялась, что все же ее спасут. Потому что сама она ничего не может и не умеет.
Однажды утром она проснулась от человеческих голосов и, еще не осознав, что происходит, забилась в самый конец наклонно лежащего ствола, ближе к земле, скорчилась и затаила дыхание. Там была щель от лапы тха-охонга, и принцесса видела, как шагает мимо ее убежища, переговариваясь на незнакомом языке, группа из пяти мужчин, одетых так же странно, как те, кого она видела на стрекозах. Один явно был главным: на одежде виднелись грубые украшения, на пальцах – перстни, да и вел он себя высокомерно. Остальные его очевидно побаивались.
Осматривали они местность придирчиво и тщательно, кружа вокруг ствола, выходя на берег, окликая друг друга, как псы. Ночью прошла гроза, и снова выходила река из берегов, и следы, даже те, которые еще оставались, должны были смыться, но людей что-то тревожило, и они хмуро щупали мхи, нюхали воздух, топтались у реки.
Воняло от них, к слову сказать, отвратительно. Выходить к таким не хотелось.
Алина укрепилась в своем решении, когда этих пятерых нагнала еще одна группа и главный первого отряда начал отдавать указания. А осмелившегося почесать спину во время его речи вытянул плеткой по лицу так, что у того потекла кровь. Несчастный даже не попытался вытереться – опустил голову, что-то пробормотал и стал слушать дальше.
Люди ушли. Принцесса же весь этот день просидела в своем стволе. Ей хотелось пить и в туалет, а голод давно стал тупым, постоянным, но она не стала выходить. Было очень страшно.
Выбралась, только когда стемнело, – хорошо, что в этом теле Алина удивительно четко видела в темноте. Осторожно, шарахаясь от каждого шороха и стараясь не хлюпать по грязи, прошла к реке, светлеющей под сиянием двух восходящих лун, быстро попила, с тоской желая, чтобы здесь появилось хоть что-то похожее на фляжку – набрать воды с собой, – и снова направилась обратно. Прошла шагов двадцать, когда мимо нее с жужжанием и свистом пронеслось что-то и ударило в папоротник на расстоянии вытянутой руки. Алина ахнула – то была толстая светлая стрела, – услышала за спиной резкие голоса и с ужасом обернулась. На другой берег реки в свете двух лун и полыхании факелов выходили люди, одетые как те, которых она уже видела, и один из них снова готовился стрелять.
У Алинки ослабели ноги, и она застыла, прижав мокрые руки к груди и прикрываясь крыльями. Арбалетчика грубо окрикнул подбежавший человек, выбил из рук оружие – стрела упала в реку, подняв фонтан брызг, – со злостью ударил стрелка по лицу – и Алина наконец отмерла, рвано вздохнула, развернулась и бросилась в лес, не реагируя на крики, уже очевидно предназначенные ей.
У принцессы было в запасе