Буря Жнеца. Том 1. Стивен Эриксон
проявил беспечность, упустив рабов. Мы потрудились и снова схватили их. Соответственно, мы вправе рассчитывать на компенсацию за наши усилия, а ты должен расплатиться за беспечность.
– Освободи их, – сказал незнакомец.
– Нет. Из какого ты племени? – Глаза незнакомца, обращенные куда-то внутрь, казались совершенно… неживыми. – Что с твоей кожей? – Неживыми, как у императора. – Как тебя зовут?
– Немедленно освободи их.
Меруд покачал головой, потом рассмеялся – не очень уверенно – и, знаком подозвав спутников, начал доставать свою саблю.
Не до конца веря в абсурдный вызов, он действовал медленно. Клинок не успел целиком покинуть ножны, как один из длинных мечей незнакомца вспорол горло эдур.
С яростными криками остальные воины, достав клинки, бросились вперед; за ними поспешили десять летерийцев.
Незнакомец посмотрел, как командир эдур валится на землю; кровь хлестала в туман, опускающийся на дорогу. Потом обнажил второй длинный меч и шагнул навстречу солдатам. Сталь зазвенела, оба летерийских клинка в руках незнакомца пели, и их голос креп с каждым ударом.
Двое эдур отшатнулись одновременно, смертельно раненные – один в грудь, а второму снесло треть черепа. Солдат повернулся спиной к продолжающейся схватке, нагнулся, чтобы подобрать кусок скальпа и кости, и побрел, словно пьяный, по дороге.
Упал еще один эдур – без левой ноги. Оставшиеся два солдата отступили, крича на летерийцев, которые мялись в трех шагах позади.
Незнакомец пошел в атаку. Он парировал выпад эдур справа мечом в левой руке – лезвие мелькнуло сверху, снизу, отклонило саблю, – а потом движением кисти вырвал оружие из руки противника и тут же прямым ударом вонзил острие меча в горло эдур. Одновременно мечом в правой руке он сделал ложный выпад. Последний эдур отклонился назад, попытавшись рубануть по запястью незнакомца, однако меч ловко отразил саблю, вонзился в правую глазницу, ломая хрупкие кости, и вошел в мозг.
Шагнув между двумя падающими на землю эдур, незнакомец зарубил двух ближайших летерийцев; и тут остальные восемь бросились прочь, за фургоны, – где возничие в панике попрыгали с облучков, – и дальше, мимо выпучивших глаза узников. Швыряя оружие, они понеслись по дороге.
Один летериец оказался слишком близко к рабу – тот подставил ногу, солдат упал, цепь закрутилась, когда раб прыгнул сверху на несчастного летерийца и, обернув цепь вокруг шеи противника, затянул ее. Солдат засучил ногами, задергал руками, царапая землю, но раб оставался неумолим, и вскоре страж затих.
Силкас Руин с поющими мечами в руках подошел к Удинаасу, вцепившемуся в труп.
– Можешь отпустить, – сказал альбинос тисте анди.
– Могу, – проговорил Удинаас сквозь сжатые зубы, – но не отпущу. Этот ублюдок был хуже всех.
– Его душа уже тонет в тумане, – сказал Силкас Руин, поворачиваясь к двум фигурам, выходящим из кустов вдоль канавы на южной стороне дороги.
– Души его, – сказала Кубышка