Волны Русского океана. Станислав Федотов
А государь наш исправляет ошибки матушки, вот и надобно представить ее отказ как происки, допустим, «князя тьмы». Его Павел Петрович так ненавидит, что готов все им содеянное изничтожить.
– Это какого же «князя тьмы»? – удивилась Наталья Алексеевна.
– Светлейшего Григория Александрыча Потемкина, – вздохнул Резанов. – Редкостного государственного ума был человек, да вот не уважил наследника, а тот зело памятлив.
– Зачем же подставлять хорошего человека? – рассердилась Шелихова.
– Не подстава это, матушка, а хитрый ход, – возразил Булдаков. – Покойному светлейшему мы ничем не повредим, а для Григорияиванычева дела польза может быть преогромнейшая. То ж его золотое мечтание – основать Русскую Америку.
– Да-а. – Глаза Натальи Алексеевны затуманились слезой: любимый муж не уходил из ее памяти. – Что ж, так и поступим.
– Еще добавлю, матушка, – заторопился Резанов. – Как сговоритесь с Мыльниковым, тебе самой следует в Санкт-Петербург поехать, с письмом о заслугах Григория Иваныча, к царю аудиенцию выпросить. Я в этом поспособствую, и письмецо мы с Михайлой составим со всеми атрибуциями.
Наталья Алексеевна не просто последовала умному совету Булдакова, она выбрала самое удачное время для визита к старшему Мыльникову – в день именин его среднего сына Якова – и, зная, что отец впервые отправляет своего любимца на промысел, преподнесла виновнику события в дар двадцать тысяч рублей «на обзаведение».
Дар был оценен по высшему разряду. Николай Прокопьевич, оглаживая роскошную черную бороду без единого седого волоса, пригласил гостью в кабинет на рюмочку ликеру.
– Так в чем нужда твоя, разлюбезная Наталья Алексевна? – без предисловий и обиняков вроде бы ласково спросил хозяин, усадив Шелихову на диванчик возле низкого столика и грузно опустившись рядом.
Она ласковости не поверила, но виду не подала.
Слуга принес на серебряном подносе две рюмки золотистого напитка и ароматный кофий в китайских чашечках с блюдцами и маленькими позолоченными ложечками. В серебряной сахарнице горкой возвышался мелко колотый сахар.
Хозяин поднял хрустальную рюмку, приглашая. Чокнулись, пригубили сладко-жгучей жидкости, глотнули, запивая, крепко заваренного кофия.
Мыльников вопрошающе глянул из-под кустистых бровей – светлые глаза были как обтаявшие льдинки. Наталья внутренне поежилась, но – делать нечего, надо решаться.
– На поклон я пришла, батюшка, – потупилась Шелихова, вполне естественно залившись краской смущения, отчего недоверчивый купец даже крякнул и невольно расслабился.
Выслушав предложение наследницы немалого капитала, помолчал, покачивая лохматой головой, видимо, прокручивая мысленно возможные последствия, потом вновь приглашающе поднял рюмку:
– Твое здоровье, соблазнительница! – И высверкнул голубоватыми огнями из-под нависших бровей. Похоже,