Когито Нон Эрго. Эрнест Айворович Зариньш
не придал значения парочке подростков, которые мирно болтали, сидя на скамеечке, прямо перед небольшим дворовым стадионом, на рижской линии таких было много, они медленно облезали краской, пока очередные дворовые команды стихийно собирались провести свой досуг и погонять мячик. Поэтому я прошёл мимо, практически не обратив внимание на них.
До тех пор, пока один из них, рослый смуглый парень с дредами, не сделал жест рукой, который можно охарактеризовать, как призыв срочно идти за ним, я, хоть и уловил последний момент, когда три здоровых парня двинулись вслед за мной, но решил, что их интерес в отношении меня касается сигарет, или денег на очередное пойло.
Впрочем, уже скоро я понял, что ошибался. Рослый шёл поодаль от остальных, рыская своими тёмными зрачками по окружающему интерьеру, видимо думая, что подобное поведение делает его незаметным в моих глазах.
Я же между тем уже приготовился к нападению. А именно, плотно сжал в руке горсть припасённых именно для такого случая, монет.
Ребята продолжали следовать за мной на приличном расстоянии, так, чтобы не упустить из вида. Вдруг двое из них свернули в соседнюю улицу. Длинный парень с дредами между тем продолжал упорно идти за мной, периодически доставая семечки из пакета и сплёвывая их на мостовую. Я порядком испугался, почему-то подумалось, что эти ребята работают по архаической схеме, один начинает разговор, человек оборачивается, а в это время со спины нападает ещё парочка хулиганов.
Однако, несмотря на мои опасения, парень не дошёл за мной до метро, а внезапно юркнул в какую-то мелкую кафеюшку, так и не дождавшись своих друзей, которые, однако, вскоре появились из-за угла.
Я же пересёк просыпающуюся с утра автодорогу, дошёл до киоска, и, купив свежую газету, обернулся. Газета в случае чего явно поможет мне затеряться в толпе, было бы конечно неплохо сейчас вытащить из кладовки плащ, и срочно переодеться, но к моему глубокому сожалению плаща у меня с собой не было, тем более не было и кладовки.
Я подошёл к тощей, словно исхудавшая статуя, женщине. От ларька, в котором она скучала, разложив на столике свежий журнал сканвордов, аппетитно пахло поджаренной в мундире картошкой.
Я обожал с детства этот запах, с тех пор, когда мы с матерью, вооружившись дежурными пледами и панамками, пускались в долгое путешествие в пригородный лес. Мать брала с собой картошку, яйца, в термосе плескался крепкий горячий чай. Мать в лесу обычно набирала два полных лукошка черники, я же, ведомый знакомым и излюбленным вкусом лесной ягоды, старался напихать себе за щеки как можно больше, не особо волнуясь за результаты нашей тихой охоты.
Мать улыбалась, трепала меня за щёку. Мои светлые вихры сбивались на глаза, она поправляла мне причёску, и стирала с моих пухлых щёчек чёрные отметины от черничного сока своим платком.
Естественно, что я подошёл и купил себе порцию, которая приятно обжигала мои руки теплотой. После чего я решил проверить, наблюдают ли за мной мои преследователи. Для этого я зашёл за киоск и прижался