Когито Нон Эрго. Эрнест Айворович Зариньш
только способствовала приступам хандры, жёлтые остовы городских зданий поглощали густую гущу серой осенней слякоти вперемешку с лужами. Ржавые подоконники принимали новых и новых пернатых обитателей, которые копошились на них, в надежде спрятаться от беспристрастных капель дождя, при этом сгоняя соседей, лелеющих такие же надежды. Но проходило пару минут, и чёрная тень победившего в борьбе ворона уже расправляла крылья и величаво продолжала путь. В основном вороны слетали в подмерзшие городские лужи. Каким бы ты не был горделивым круком, тебе также как и всем хочется есть. Городские чайки и вороны, как солдаты вышагивали по талой воде, периодически останавливаясь, подгибая лапу, распушали и вытягивали свои чёрные шеи, как будто чёртики из табакерки. Чёрные глаза, которыми они смотрели на проходящих людей, были такими грустными, пронзительно-понимающими, словно они уже знали будущее этого города, ощущали его незримую гармонию, тонкие паутинки невидимых связей, понимали правила, по которым он живёт.
Никогда не думал, что жизнь заставит меня играть по её правилам. Но, увы, за последние три года, отчасти из-за этих проклятых сновидений, отчасти из-за недосыпа и стресса, я стал ощущать постоянную усталость. С утра, поднимая голову с подушки, я каждый раз чувствовал тяжесть в правом виске, что всегда свидетельствовало о наступлении очередной атаки мигрени. Зачастую я сдавался, потеплее укутывал ноги в одеяло, сжимал в объятиях подушку, и отрубался ещё часика на полтора. Теоретически на работу я ещё успевал, практически же никакой. Любой транспорт, кроме фантастического глайдера, уже не спасал меня от опоздания. Следовала череда разборок, после которых совершенно естественно, начальству надоедали мои экзерсисы, и опять мне приходилось брать с собой рюкзачок, в котором, как обычно находилась модная термокружка с кофе и набор из трёх бутербродов. Маршрут пролегал в промзону, мимо серых бетонных заборов, мимо свалки и двух башенных кранов, вытянувшихся над недостройкой 90-х годов. В небольшом двухэтажном здании с коричневыми пластиковыми окнами находилась биржа труда. Солнце морозного утра бросало свои медные отпечатки на деревянные высокие окна старых многоэтажек неподалёку, которые выглядели этакими серыми урбанистическими монстрами, которые надвигались потихоньку на этот чистый, почти девственный индустриальный пустырь. «Под асфальтом пляж…» – пришло мне внезапно в голову. Старый и заежженный лозунг французских анархистов.
Вдали я услышал глухие звуки, как будто кто-то пытался завести свою машину, предварительно отстоявшую в соседском грязно-зелёном гараже, и успевшую изрядно проржаветь и «окуклиться» до состояния «не разваливается на ходу и хорошо».
Я уже было решил, что нет причин волноваться, почесал затылок, и двинулся навстречу неизвестному. Но тут опять меня остановило непонятное чувство, как будто бы неуверенность сковала мои ноги. И тогда я осознал, где таится источник