Когито Нон Эрго. Эрнест Айворович Зариньш
несколько томительных минут ожидания телефон вдруг ожил.
– Алло, кто звонит? – разразился телефон низким голосом с восточным акцентом.
– Раким! Я хотел бы попросить вас подъехать на станцию. Вы меня уже подвозили.
– Хорошо. Я обязательно буду, только тут немного подзадержусь….Я на складе, попросили помочь. Вы скоро будете?
– Минут через двадцать.
– Хорошо, я успею, – бодро откликнулся Раким.
Оставшееся время я провёл за потрёпанным детективчиком, который изъял из стопки, в которую я долгое время складывал книжки, которые находил в метро, их обычно наши быстрочитающие граждане оставляют на эскалаторах и скамейках.
Книга читалась хорошо, как и любое подобное чтиво из киоска, я подумал почему-то, что книги с более глубоким смыслом просто обречены в наше время на вымирание, ведь мало кто (ну кроме, разве что, вундеркиндов) успевает в наше напряжённое время прочитать что-то серьёзное из западной или восточной философии.
Но времени у современного мужчины не хватает даже на то, чтобы приготовить себе пищу после работы, после чего её же успешно поглотить, с чем связан сумасшедший спрос на продукцию иностранных забегаловок. Я же старался читать, закачивая себе книги на телефон, и прослушивал порой по три книги за неделю, но вот вырваться из суеты со временем у меня стало ассоциироваться с выражением полистать свежие бумажные листы. И вот сейчас у меня удалось заняться этим крайне неполезным для глаз, и крайне увлекательным для мозга увлечением.
Погрузившись в роман, который оказался приключенческим детективом с отсылками к истории живописи, я настолько увлёкся, что не заметил, как за окном появился уже знакомый пейзаж, я услышал резкий гудок, к счастью успел захлопнуть книжку, уже на ходу забросив её в сумку, и выбежав в тамбур, где уже топталось несколько человек, в том числе один дедушка, который тянул на вытянутой руке такую обыкновенную для пожилых людей тележку на колёсиках. Он явно возвращался к себе домой, в один из тех немногочисленных домиков, которые, словно солдаты, утопали в окружающих кустарниках. Дедушка был одет в старую брезентовую плащевку, в старых очках с обмотанными чёрной изолентой дужками.
Из-под плаща виднелся серый свитер «под горло». И пока поезд не остановился, он, своей тощей, жилистой рукой теребил отворот этого самого свитера.
Когда наконец двери открылись, пожилой человек, кряхтя и скрипя своей тележкой, повернулся и оказался лицом к лицу со мной.
В его взгляде чувствовалась немая просьба о помощи. Я, не дожидаясь каких-либо слов ухватился за металлическую ручку, перемотанную изолентой, дедушка, чуть сгорбившись, подал мне руку, и я передал ему его поклажу.
Дед достал из сумки небольшую палочку, и торопливо прошёл к зданию вокзала, я решил не повторять опыт с неизвестным напитком, после которого я в прошлый раз почувствовал довольно таки подозрительную лёгкость в ногах, а сразу направился к стоянке.
Участковый