Звенящий мальчик. Александр Николаевич Лекомцев
было всё ажурно,
Замечательно, нештяк.
Я скажу тебе красиво,
Даже ярче во сто крат,
Раньше здесь была Россия,
А теперь помойка, брат.
Убедил меня он скоро,
Погрузился я в тоску…
Я с таким сплошным разором
Не встречался на веку.
Рассказал про беды разом,
Как от них бросало в дрожь…
Русь накрылось медным тазом,
Всё умом не разберёшь.
Бед не спрячешь в долгий ящик…
Нас чужая боль гнетёт.
Ведь не сахар здесь – Смотрящий,
И, конечно же, не мёд.
Слава богу, что далече
Я живу от злой судьбы…
Но от этого не легче,
Здесь ведь люди, что рабы.
Здесь народ живёт погано.
И не по своей вине.
Тут культурно, филигранно
Всё утоплено в говне.
Я с тревогой гнома слушал
(Боль чужая на уме),
Сей рассказ коробит уши,
Он о людях, что в дерьме.
В измерении не нашем,
Но понятно, не везде,
Миллионы у параши…
Доживают век в нужде.
По какой же залепухе
Терпит гадов тот народ?
Черти, поросята, шлюхи
И другой при власти сброд.
Там, за гранью здравой мысли,
Тонет в смраде голытьба.
Ты пинков на коромысле
Принеси врагам, судьба!
Всё мощнее «охи», «ахи»…
Мерзко-сраное житьё!
Оборзели падишахи,
Казнокрады и ворьё.
С рыл холёных сбросьте маски!..
В зимний холод, в летний зной
В доску задолбали сказки
И достали люд честной.
Дескать, надо б о народе
Позаботиться сполна…
Всё разграбила отродье,
Терпит ворогов страна.
За реформою реформа…
Конституцию в овраг!
Нарушать законы – норма
Ради их, свинячьих благ?
В гроб вгоняют перемены,
В беззаконье «чёрный» люд.
Депутаты откровенно
Счастье личное куют.
На чужих хренах под солнцем
Компрадоры мчатся в рай…
Только радостно смеётся
Самый главный раздолбай.
Ими куплен с потрохами
Он с верховною братвой.
Все уездные паханы
У Подонка под рукой.
Всё законно, как бы, чинно,
Держит жирный штырь у рта…
Возмущаться нет причины?
Обнаглела борзота!
Тешьтесь, для откорма свиньи!
Вы – отрыжка суеты.
Скоро выпадут вам вини,
С ними – чёрные кресты.
Мир под кучей гениталий,
По придумке от… воров.
У чинуш в башке фекалий…
Всё понятно, будь здоров.
Эти твари так умело
Тень наводят на плетень.
Загнобила до предела
Мерзкой жизни хренотень.
– Больше к гнидам нет вопросов,-
Гном