Сквозь объектив. Соня Фрейм
были все те же непроницаемые темные очки. Выглядело это странно.
Я беззастенчиво уставилась в черную гладь линз.
Ну, делай что хочешь. Только быстро. Чтобы я ничего не почувствовала.
Он слегка усмехнулся, а затем отпустил мой подбородок. Голова снова упала на грудь. Самое страшное – ничего не знать о том, что он собирается со мной сделать.
Ублюдок присел на одно колено, и его лицо было почти на одном уровне с моим. Я почувствовала, как он опять изучает меня с уже знакомым исследовательским хладнокровием.
Некоторое время слышалось только наше дыхание вразнобой.
– Доброе утро, – наконец произнес он приятным ровным голосом.
Я молчала. Все, что я чувствовала, – так это всепоглощающую глухую ненависть к этому человеку.
– Ты хотя бы говоришь по-английски? Spreek je Nederlands?[7] Явно нет. Молчишь? Жалко. Я хотел с тобой познакомиться. – Его рука слегка коснулась моей щеки. – Немного неприятно вышло с багажником. Прости.
– Что тебе надо, ублюдок? – не выдержала я.
– Вообще-то родители назвали меня Каем.
– Мне все равно, как тебя назвали. Для меня ты просто ублюдок.
– Категорично, – спокойно заметил он. – Но я тебя понимаю… Как твое имя?
– Ты знаешь, раз похитил меня.
– Понятия не имею. – Он весело усмехнулся. – Но твои слова сулят мне пару приятных сюрпризов. Ну что же, не хочешь представляться – не надо. Сойдемся на том, что у тебя нет имени.
Я слегка приподняла голову и произнесла:
– Меня зовут Марина.
– Марина, – с интересом повторил он. – Очень приятно. Руку жать тебе не буду, не хочу причинять дополнительных неудобств.
– Зачем ты это сделал? – спросила я, пытаясь найти ответ в бледных чертах его лица. – Хотя погоди… ты хочешь получить от моего отца выкуп.
– С чего ты взяла? – снова усмехнулся он. – Может, ты мне просто понравилась и я решил познакомиться таким нетрадиционным способом.
Я промолчала. Его ирония уже начинала меня раздражать. Хотя онемение от страха сменилось совершенным безразличием, эта беседа постепенно возвращала ощущение, что я все же нахожусь в реальном мире.
Мы молчали минут десять. Он сидел передо мной, смотрел непонятным взглядом и изучал. Когда наконец тишина была нарушена, в его голосе уже больше не было насмешки. Он звучал задумчиво и серьезно.
– Ты на редкость апатична для похищенной.
– А ты любишь истеричек?
– Я много кого люблю, – хмыкнул он. – Но странно видеть такую пассивность. Я помню, что ты почти сразу перестала сопротивляться. Как если бы…
Он замолчал. Я буравила его тяжелым взглядом, и пауза затягивалась. Ублюдок по имени Кай о чем-то размышлял.
– Что? – не выдержала я. – Договаривай.
– Как если бы ты была внутренне готова, – почти эхом отозвался он. – Как если бы ты ждала этого момента.
– Ты – больной.
– Не более чем ты. – Он даже хихикнул. – И сейчас… На твоем месте я попробовал бы кричать. Конечно,
Ты говоришь по-голландски?