Ультима. Л. С. Хилтон
испытала невероятное облегчение.
– Джудит, помнишь, что я тебе сказал, когда ты была у меня в гостях в Белграде?
– Что я очень смелая. И глупая.
– Точно. Но я согласен с тобой: цирк, как ты это называешь, можно опустить.
– Итак, какое решение проблемы вы предлагаете?
– Когда ты отыскала меня в Белграде, то предложила купить произведение искусства. Подозреваю, это был не подлинник, что ты его… сфабриковала. Так?
– Ну мне просто очень надо было с тобой познакомиться.
– Как думаешь, ты сможешь создать еще одно?
Произведение искусства, которое я показала Дежану, представляло собой всего-навсего несколько фотографий, монтаж из снимков венецианской иконы и довольно жутковатых творений современных художников. Такой работы никогда не существовало, я просто использовала фотографии в качестве приманки, не более того.
– Я разбираюсь в картинах, – помедлив, сказала я, – и довольно неплохо. Но я не умею писать картины, я же не художник.
– У моего коллеги есть люди, которые воплотят твой замысел.
– Да уж догадываюсь…
– Давай без излишнего сарказма. Ты и так потратила много моего времени впустую. Твоя задача – изобрести картину, автора, провенанс. Это должно быть нечто потрясающее. Потрясающе ценное. Поняла меня?
– Да-а-а-а.
– Итак, как думаешь, ты справишься?
– Почему я? Вы же ребята серьезные, у вас наверняка целая команда арт-дилеров такими нелегальными штуками занимается?
– Ну, вообще-то, нет, – помолчав, отозвался да Сильва.
Казбич, Монкада, Фицпатрик… мертвы. О чем тут говорить, все и так ясно. Все остальные кандидаты на эту вакансию отправились в мир иной.
– Когда между мной и господином Разнатовичем возникло некоторое… непонимание, я подумал о тебе. У тебя есть своя галерея. Ты на деле доказала, что можешь отличить подделку от оригинала. Ты хорошо работаешь с обработкой информации. Я наблюдаю за тобой уже давно, не забывай. И сейчас у нас нет надежного дилера, именно в тот момент, когда он нам очень нужен.
– Мне потребуется время, – обратилась я к Разнатовичу. – Возможно, немало времени. Нужно провести исследование, поговорить с теми, кто будет создавать картину. Но если ты готов обеспечить меня всем необходимым, то я согласна.
Я снова взглянула в его ленивые, спокойные глаза. Впервые с того момента, когда ко мне подошел Казбич и попросил проконсультировать Ермолова по поводу его коллекции, я ощутила настоящую радость. Ведь я уже начала думать, что никогда не увижу настоящую картину – разве что иллюстрации в книге из тюремной библиотеки, и тут меня просят создать собственную подделку. Самой! Серьезную картину! Хотя я не сразу поняла свою реакцию, ведь я всегда ратовала за честность в искусстве. Если бы да Сильва сделал мне такое предложение, когда я работала стажером в «Британских картинах», то пришла бы в праведную ярость и отказалась. Но, пожив жизнью Элизабет Тирлинк, я преисполнилась презрения