Ультима. Л. С. Хилтон
вариант в плане цены, однако даже если использовать краски, идентичные подлинным, даже если холст, плотность пигмента и живописная манера будут безупречны по контрольному списку Ли, остается история с провенансом. Для того чтобы подделать произведение искусства, нужна потенциальная возможность того, что оно действительно могло существовать, нужна лазейка в хронологии, в которую можно было бы поместить поддельное полотно. Исследовательский проект «Рембрандт» в течение сорока лет тщательнейшим образом исследовал все картины художника, и на тему авторской манеры ван Рейна теперь написано столько академических работ, что только идиот в наши дни решится на подделку Рембрандта. Действительно, иногда и правда обнаруживается утраченная работа великого мастера. Например, недавно в Париже с молотка ушел неизвестный Леонардо, но такие чудесные открытия становятся событиями международного масштаба, и иногда разные страны начинают претендовать на владение картиной. Слишком сложно, слишком много внимания общественности, слишком медленно.
Значит, надо смотреть на что-то более современное: конец девятнадцатого – середина двадцатого века. Импрессионистов или абстрактных экспрессионистов подделать куда легче, особенно последних, и для этого не обязательно даже уметь писать картины. Учитывая, что Ли нужно создать картину, которая уйдет как минимум за сотню, эта сфера представлялась мне наиболее многообещающей. «Обмен» Виллема де Кунинга ушел за триста миллионов, «Игроки в карты» Сезанна – за двести, «17A» Поллока тоже за двести. Все они обогнали несчастного старину Рембрандта, чьи свадебные портреты Мартена Сольманса и Опьен Коппит ушли за скромные сто восемьдесят миллионов. Я знала, что Модильяни, чьи работы тоже всегда уходят больше чем за сотню, часто подделывают именно по этой причине – художник провел бо́льшую часть жизни на грани нищеты и часто расплачивался картинами за еду, поэтому проследить судьбу его картин невероятно сложно. Однако по той же самой причине Модильяни – самый очевидный и самый рискованный вариант.
Потом я подумала о Гогене. Когда я работала в аукционном доме в Лондоне, меня часто посылали в архив Института искусства Курто. В их коллекции имелся Гоген, и я всегда заходила посмотреть на него. Работа «Больше никогда» создана на Таити в 1897-м. Коренастая обнаженная женщина лежит на ярком стеганом покрывале, под головой ярко-желтая подушка. Поза дает невыгодный ракурс, пестрый декор комнаты слишком крикливый. Но меня почему-то тянуло к ней, и я со всех ног бежала от Сент-Джеймс мимо Чаринг-Кросс, с тяжелыми папками документов, лишь бы выиграть лишние пару минут и постоять перед картиной. В комментариях говорилось, что на картине изображена девочка-подросток, которую эксплуатировал Гоген, vahine художника, его «жена» на Таити, что композиция, состоящая из двух наблюдающих фигур справа и зловещей птицы с клювом, скорее всего во́рона, слева, сама по себе была зловещей и неприятной. Но я видела в этой картине совсем другое. Мне казалось, что девушке просто все надоело, она скучает и устала оттого, что престарелый любовник все