Роза Бертен. Кутюрье Марии Антуанетты. Мишель Сапори
де Виллар выбирала модисток для Марии Антуанетты среди тех, с кем она привыкла работать. В августе 1769 года она подписывает распоряжение о создании гардероба будущей дофины. Имя мадемуазель Бертен там не упоминается – она никогда не одевала дофину. Эта обязанность перешла к Элене Елизавете Филидор, одной из модисток королевы Марии Лещинской – возможно, главной. Она держала магазин в Париже вместе со своей сестрой Марией Маргаритой и принадлежала к известному семейству Даникен-Филидоров, французских музыкантов на службе короля. Самый старший, Мишель (1600–1659), музыкант из «Большой конюшни» Людовика XIII[13], был ее прадедом; Андре (1647–1730) – библиотекарь из музыкальной библиотеки Людовика XIV, был ее отцом; и самый знаменитый, Франсуа Андре (1726–1795), известный также как шахматист и композитор музыки барокко, был ее братом.
Как же относилась Мария Антуанетта к моде, когда еще была дофиной? Ведь став королевой, по словам графини де Буань, она прониклась «страстью к моде», для нее «быть красивой и самой модной женщиной казалось самым желанным титулом»; она не могла забыть увлекшую ее роль законодательницы моды.
У ее матери были свои информаторы, австрийцы – соотечественники, бывавшие во Франции проездом, от которых она узнавала новости, впрочем, далеко не всегда приятные.
Например, мать писала дочери, что знает от «Виндихгретц, которая мне призналась, что вы не следите за собой и даже плохо чистите зубы». Таким образом, Марии Антуанетте рекомендовалось пользоваться зубной пастой, которую производил и поставлял двору Дюлак, известный парфюмер с улицы Сент-Оноре.
Ее состав был рекомендован королевским дантистом Капроном, и ею обычно пользовалась семья Людовика XV. «Это самое главное, как и талия, объем которой увеличился.
Вы переживаете период формирования. Это самый критический момент. Еще она сказала, что вы плохо одеты, и она осмелилась заметить это вашим дамам».
Раздосадованная, мать упорно возвращается к этой теме в своих письмах осенью 1770 года: «Я очень много говорю ей о жестких корсетах (с китовым усом) и о талии, сообщая ей, что является совершенной правдой, что я видела чье-то письмо из Бельгии, кто нашел, что она плохо одета и талия не в порядке».
Мария Антуанетта, дофина Франции. Фрагмент.
Худ. Ж. Дюкре, 1769
Посол Мерси признавал, что дофина «немного поправилась», словно забыв, что она еще совсем молодая девушка и фигура ее только формируется. Он находит ее «выросшей и потолстевшей» и приписывает такое состояние – что нынче удивительно – «постоянным прогулкам, совершаемым ею пешком или верхом на осликах». Граф Мерси понял, что Мария Антуанетта огорчена тем, что ее фигура расстраивает мать, и позволил себе вмешаться в сугубо женскую проблему: «Я убедил дофину, что опасения относительно ее талии не были лишены основания и что поэтому использование корсета было неизбежно. Я коснулся также других предметов одежды, гигиены, всего, что может послужить очень важным способом
Имеется в виду оркестр духовых инструментов для кавалерии короля.