Марсианские хроники. Полное издание. Рэй Брэдбери
зовут Томас Гомес.
– Меня зовут Мью Ка.
Ни один из них не понял другого, но каждый постучал пальцем по своей груди, и смысл стал обоим ясен.
Вдруг марсианин рассмеялся:
– Подождите!
Томас ощутил, как что-то коснулось его головы, хотя никто его не трогал.
– Вот так! – сказал марсианин по-английски. – Теперь дело пойдет лучше!
– Вы так быстро выучили мой язык?
– Ну что вы!
Оба, не зная, что говорить, посмотрели на чашку с горячим кофе в руке Томаса.
– Что-нибудь новое? – спросил марсианин, разглядывая его и чашку и подразумевая, по-видимому, и то и другое.
– Выпьете чашечку? – предложил Томас.
– Большое спасибо.
Марсианин соскользнул со своей машины.
Вторая чашка наполнилась горячим кофе. Томас подал ее марсианину.
Их руки встретились и, точно сквозь туман, прошли одна сквозь другую.
– Господи Иисусе! – воскликнул Томас и выронил чашку.
– Силы небесные! – сказал марсианин на своем языке.
– Видели, что произошло? – прошептали они.
Оба похолодели от испуга.
Марсианин нагнулся за чашкой, но никак не мог ее взять.
– Господи! – ахнул Томас.
– Ну и ну! – Марсианин пытался снова и снова ухватить чашку, ничего не получалось. Он выпрямился, подумал, затем отстегнул от пояса нож.
– Эй! – крикнул Томас.
– Вы не поняли, ловите! – сказал марсианин и бросил нож.
Томас подставил сложенные вместе ладони. Нож упал сквозь руки на землю. Томас хотел его поднять, но не мог ухватить и, вздрогнув, отпрянул.
Он глядел на марсианина, стоящего на фоне неба.
– Звезды! – сказал Томас.
– Звезды! – отозвался марсианин, глядя на Томаса.
Сквозь тело марсианина, яркие, белые, светили звезды, его плоть была расшита ими, словно тонкая, переливающаяся искрами оболочка студенистой медузы. Звезды мерцали, точно фиолетовые глаза, в груди и в животе марсианина, блистали драгоценностями на его запястьях.
– Я вижу сквозь вас! – сказал Томас.
– И я сквозь вас! – отвечал марсианин, отступая на шаг.
Томас пощупал себя, ощутил живое тепло собственного тела и успокоился. «Все в порядке, – подумал он, – я существую».
Марсианин коснулся рукой своего носа, губ.
– Я не бесплотный, – негромко сказал он. – Живой!
Томас озадаченно глядел на него.
– Но если я существую, значит, вы – мертвый.
– Нет, вы!
– Привидение!
– Призрак!
Они показывали пальцами друг на друга, и звездный свет в их конечностях сверкал и переливался, как острие кинжала, как ледяные сосульки, как светлячки. Они снова проверили свои ощущения, и каждый убедился, что он жив-здоров и охвачен волнением, трепетом, жаром, недоумением, а вот тот, другой, – ну конечно же, тот нереален, тот – призрачная призма, ловящая и излучающая свет далеких миров…
«Я