Варяг. Княжий посол. Александр Мазин
Тем более у них сейчас не обычное торговое путешествие, а… какое – об этом лучше не болтать, даже на ладье.
Хоть Вуефаст был и отменным кормчим, у морской стихии всегда имеется свое мнение. Поутру выяснилось, что «Лебедушка» пролетела мимо Дуная километров эдак на пятьдесят. Минус день пути.
Глава 2
Радушный прием
– Молниерукий, это там не порт Констанции виднеется? – воскликнул Шибрида, указывая рукой на юго-запад.
– Может, и он, – пожал плечами один из приказчиков, – зайдем, Путята Жирославич?
Купец поглядел на Воислава, тот отрицательно мотнул головой. Их путь лежал точно к устью Дуная.
– Я вижу ладьи, пару! – удивил всех новостью Айлад. – На самом восходе!
Теперь уже весь экипаж уставился на восток, держа ладони козырьком, прикрываясь от солнца. Данила, щурясь, с трудом разглядел два черных пятнышка на фоне восходящего светила. Наверно, это и были те самые корабли, без пояснения варяга он бы никогда не догадался, не говоря уже о том, чтобы увидеть.
– Кто это, пираты? – обеспокоенно спросил кто-то из челяди.
– Вряд ли, – спокойно ответил Путята, – скорее таможенники или порубежники, но один леший, облазят все и пошлину платить заставят, уходить надо, Воислав Игоревич.
Батька обережников посмотрел на Вуефаста, тот оценил ветер по слегка колыхающемуся парусу и кивнул.
– На скамьи! – без вчерашнего задора, но уверенно приказал Воислав.
Надо же, какие разные ощущения, когда просто гребешь и когда у тебя на хвосте, вернее за кормой, висят два недружелюбных корабля. Но Данила не назвал бы их плохими, скорее будоражащими, адреналин в крови так и бурлил, помогая грести.
Преследователи тоже заметили маневр «Лебедушки» и сразу рыскнули наперерез, ветер им более благоприятствовал, чем купеческой ладье. Расстояние между судами стало медленно сокращаться. Но Путята не зря переплатил за свою ладью втридорога, как раз для таких случаев. Чтобы возить по морям товар легкий, но дорогой: меха, шелк да пряности – и оставлять таких вот волчат с пустым брюхом, пусть зубами щелкают да на слюну исходят.
Уже во второй четверти дня, когда стало ясно, что чужие ладьи не успеют наперерез, Вуефаст сбавил темп – бронзовое било стало реже звенеть. Обережники, не только напарники по веслу, а оба ряда по семь весел, держали единый ритм и едва ли не дышали в такт. Они могли работать и быстрее, но гонка, по-видимому, затягивалась, так что следовало сэкономить силы.
Данила, с шипением выпуская воздух сквозь зубы, потянул весло на себя. Его напарник Будим косо глянул на него, но ничего не сказал и не сделал. Будим, рожденный в Новгороде, при необходимости мог в одиночку обращаться с веслом, но этого еще не хватало, Данила сам справится.
За их спинами ворочали весла Ломята и Жаворонок, самый старый (не считая Вуефаста) и самый молодой члены команды. Ломята имел дефицит зубов и пшеничную шевелюру, Жаворонок