Лабиринт кочевников. Алексей Бессонов
шкафа, потом дополз до армейских ящиков, отшвырнул в сторону покрывало, взял тряпку попрочнее, смыл все, как мог, и двинулся в сторону трюмо. Едва придя в движение, серое полотно исторгло целое облако пыли, заставившее Климова податься в сторону. Он плеснул на полотно водой, стекающей с мокрой тряпки, и тут же, холодея, увидел, как по мятой материи побежали серо-желтые, живые волны. Пятна от воды исчезли! Комок плотной ткани, упав на серый паркет, приобрел его цвет.
– О боже мой… – пробормотал Ян. – Да она ж мимикрирует, как хамелеон! Значит, не причудилось мне, не-ет…
Он бросил в ведро тряпку, вытер руки о свои старые тренировочные штаны и ушел к окну, где стояла на подоконнике бутылка. Сигареты у него были с собой. Сейчас только Ян ощутил, как же здесь холодно, – мансарда была летней, батареи отопления сюда тащить не стали, – и хотя поднимавшегося снизу теплого воздуха хватало, говорить о комфортной температуре не стоило.
«Кстати, – подумал он, рассматривая комнату, – при покупке мне об этом сказали, но я что-то и внимания не обратил… Уж очень дом понравился».
Климов присел на корточки. Страха уже не было, шок отошел. В голове крутились мысли о способах монетизации неожиданной находки, однако горький жизненный опыт говорил, что пока об этом не стоит даже думать. Угробят сразу и без разговоров: уж слишком это все серьезно. Серьезней, пожалуй, чем прежде. С такими вещами не шутят, так что молчать и хранить этот секрет.
«А Танька? – горько спросил он себя. – Если даже не стану звонить ей я, то позвонит она. Позвонит, судьба такая…»
Он погасил бычок о паркетину, плюнул на него для надежности и забросил в угол. Прежде чем начинать серьезные раскопки, следовало хоть как-то смыть пыль, иначе хана, сдохнешь тут. У Яна возникла даже мысль, что в эту комнату никто не заходил лет так сорок, не меньше, уж очень много было грязи, явно занесенной с улицы через щели в оконной раме. Под подоконником – так просто караул, хоть отскребай ее. Да и шкаф загажен дальше некуда, а вот трюмо, похоже, просто в пыли.
Часто выполаскивая тряпку, Климов протер и трюмо, и кресло, протиснулся к комоду, смыл пыль и с него, подергав заодно ящики – ага, фигушки, все на замках, а такого ключа нет, это уж точно. Придется как-то вскрывать. Ломать жалко, но придется применить дрель, иначе не выйдет. А еще замки на щеколдах армейских ящиков… Ну, это все «болгаркой» за один вжик…
Дверцы старинного трюмо, к счастью, оказались не заперты. Ян вытащил на свет четыре маленьких, пахнущих затхлостью ящичка и обомлел. Оба правых были завалены мужской бижутерией, причем ну никак не советского производства – запонки, заколки для галстука, какие-то зажимы, янтарные мундштуки, булавки с прозрачными камушками, три костяных портсигара разных размеров, золотая зажигалка с тиснением «Мулiнсон Одесса»… Ян обалдел от такого богатства, как ребенок: дедуля-то выходил изрядным франтом! Впрочем, кто знает, может, там, «у них», это обычный набор бирюлек образованного человека, которому хочешь