На заре новой эры. Автобиография отца виртуальной реальности. Джарон Ланье
зарождающейся поп-культуры.
Однако ничто из этого не предполагало синтез интерактивного вторичного мира неограниченных вариантов, которые уравновешивали движение головы (создавая иллюзию того, что мир неподвижен), так что, с моей точки зрения, именно Айвен создал первый шлем, который можно считать устройством виртуальной реальности.
Работа Айвена была спрятана на самом видном месте. Он не обладал яркостью Маршалла Маклюэна, но, возможно, оказал куда большее влияние на медиатехнологии будущего, чем все, кто работал в 1960-х годах. В его труды приходилось вчитываться, потому что его манера представлять свои проекты была обманчиво сухой.
Я люблю вспоминать первые шаги компьютерной науки, потому что тогда можно увидеть, что все машинные вычисления – это изобретение.
В компьютерах нет ничего неизменного. Но мы поместили в них такое огромное количество битов, что нам зачастую приходится прилагать слишком много усилий, чтобы запомнить, что каждый кирпичик здания, в котором мы живем, есть не что иное, как неотступная мысль, которую однажды кто-то воплотил.
Пристаю к прохожим с рассказами об Айвене
Именно здесь, в строгом Техасе, стал осуществим тот мысленный эксперимент, который я придумал еще в детстве: «Сад земных наслаждений». В Мексике он напоминал скорее театр. Работа Айвена была для меня вызовом, потому что каждое предложение покоряло меня, и я останавливался передохнуть, а потом читал снова. Возможно, ощущения даже усиливались из-за того, что у меня не было возможности увидеть фильм о демонстрационных моделях Айвена в действии, я мог их себе только представить.
Я был заядлым мечтателем. Часто я представлял, каково это – быть облаком, скользящим по склону горы, или самим склоном горы и чувствовать, как на твоей коже на протяжении веков разрастаются деревни, в плоть врастают каменные соборы, а крестьяне щекочут тебя, возделывая землю. Я мечтал о фантастических вещах, описать которые было невозможно. Мир, тот, что снаружи, где были другие люди, казался медленным, неловким и закостенелым. Я стремился узнать, что творится в голове у окружающих. Хотел показать им, что я изучал во сне. Я представлял себе виртуальные миры, которые никогда не утратят ярких красок, ведь люди будут постоянно делиться друг с другом сюрпризами. Без этого средства я чувствовал себя запертым в ловушке. Почему, ну почему оно тогда еще не появилось?
В то время виртуальные миры по-прежнему состояли из контуров и схематичных фигурок, как в Sketchpad. Все просто: пол обозначаем решеткой, используем простые геометрические формы.
Лишь недавно на компьютерах наконец-то начали визуализировать не контуры, а полноценные статичные изображения. Еще отнюдь не движущиеся или интерактивные изображения. Компьютеры, как маленькие дети, научились закрашивать карандашом пространство между линиями. В журнале, посвященном компьютерной науке, было помещено изображение куба с заштрихованными сторонами!
Это был всего лишь куб, но он бы нарисован компьютером.