Ухо Ван Гога. Главная тайна Винсента. Бернадетт Мёрфи
которого вызвали ночью 23 декабря 1888 года в один из борделей города.
Прилетев в Амстердам в конце ноября, я попала в самую настоящую зиму. Отъезжая от здания аэропорта, я увидела, что начал падать снег. Многие считают, что в Провансе, на юге Франции, всегда жарко, но это совсем не так. Зимой в Провансе может быть очень холодно. При безоблачном небе ночью температура может упасть до минус 10 градусов по Цельсию. Но даже зимой прованское небо всегда ярко-синее. Даже еще более синее, чем летом, потому что сильный ветер уносит всю пыль.
Словно придавленная низким депрессивно-серым северным небом, я подошла к зданию рядом с Музеем Ван Гога, в котором находится его исследовательская библиотека. Я заранее списалась с сотрудницей библиотеки Фике Пабст, которая оказалась милой и улыбающейся женщиной – такой я впервые увидела ее тем холодным зимним утром. Мое время пребывания в Амстердаме было ограничено, поэтому я заказала все документы, которые, по моему мнению, помогли бы мне понять причины первого нервного срыва Ван Гога в 1888 году, и разложенные в коробки некоторые из этих документов уже ждали меня на столе в читальном зале. Я получила список всех имеющихся в библиотеке материалов и с радостью заказала огромное количество документов. Фике подносила к моему столу новые документы, и мы начали говорить о моем исследовательском проекте. Потом Фике поинтересовалась, почему я решила заняться Ван Гогом, и в ответ я пробормотала что-то нечленораздельное по поводу смерти своей сестры. Фике кивнула. «Рак?» – прошептала она. Я кивнула в ответ. «Моя сестра тоже умерла от него в прошлом году, – сказала она и добавила: – Давайте сходим вместе на ланч». В этот момент она стала моей подругой.
Все четыре дня моего пребывания в Амстердаме стояла холодная и влажная погода. День заканчивался так быстро, что я практически не видела дневного света. Я пребывала в меланхолии. Мое настроение не улучшалось от вида коробок с документами, которые ждали меня в библиотеке каждое утро. В начале работы над проектом мне казалось, что передо мной стоит относительно несложная задача – понять, что произошло той ночью в 1888 году, когда Винсент Ван Гог отрезал себе ухо. Читая документ за документом, я пришла к выводу, что никогда не смогу понять событий той ночи, поскольку очень мало знаю о художнике и его современниках.
Вчитываясь в документы, я начала понимать всю эту историю немного по-другому. В 1970 году в издававшемся Музеем академическом журнале Vincent напечатали статью, в которой описывались события с конца 1888-го до начала 1889 года. В этой статье без купюр приводились тексты писем, написанных Тео друзьями художника, а также доктором, который лечил Ван Гога в Арле. Письма друга Винсента Жозефа Рулена, работавшего в почтовом отделении города, лечащего доктора художника Феликса Рея, а также протестантского пастора Салля извещали Тео о том, что происходило с Винсентом в реальном времени, то есть по мере развития событий. Раньше я читала только отрывки из этих писем. Перечитав полный текст посланий на французском языке, я смогла