Охотник: Правила подводной охоты. Третья раса. Большая охота. Операция «Караван». Дмитрий Янковский
входа, ожидая построения, глазели на броневик наши сокурсники. Я скосил глаза, читая в их взглядах плохо скрытую зависть. Лишь кто-то из прихвостней Влада выкрикнул нам вслед:
– Куда драпаете, сыкуны?
Влад тут же отвесил ему подзатыльник.
– Они уходят за горизонт, идиот… – Это было последнее, что я услышал.
Взревел силовой агрегат амфибии, выпуская из выхлопных труб тугие струи белоснежного пара. Подвеска напряглась, чуть приподняв машину над дорожным покрытием, сухо зашипели тормозные колодки, отпуская огромные колеса из литой рифленой резины.
– В отсек для десанта! – скомандовал Жаб.
Сам он направился к кабине водителя, где располагалось командирское кресло.
На учениях нам приходилось взаимодействовать лишь со старичками морского класса «S-3», «Симочками», как мы их называли, а эта амфибия в сравнении с ними выглядела как кашалот рядом с катраном – броневой утес в тумане выхлопного пара. Я сбросил рюкзак на землю, нащупал руками шершавую скобу лестницы и влез в распахнутый боковой люк. Пас подал мне рюкзаки и неуклюже забрался следом. Люк с завыванием встал на место. Внутри пахло горячим металлом, амортизаторной жидкостью и застоявшимся воздухом – так может пахнуть только боевая машина. Свет исходил из зарешеченного плафона на потолке, сверху свисали брезентовые петли – за них удобно держаться во время качки. В нише на стене был устроен чемодан автономного медицинского модуля.
– Готовы? – прохрипел динамик внутренней связи голосом Жаба.
Мы уселись на длинную скамью вдоль борта и поставили ноги на рюкзаки.
– Так точно! – рявкнул я, по умолчанию взяв на себя обязанности старшего группы.
Мотор взревел громче, и машина тронулась с места.
У меня замерло сердце. Я зажмурился, не в силах справиться с нахлынувшими чувствами. Броневик медленно двигался по дорожке училищного городка, иногда притормаживал, иногда разгонялся, раскачивая нас на скамье.
У меня над ухом лязгнул металл. Это Пас додумался открыть герметичные шторы стрелковой амбразуры. Порыв свежего ветра ворвался в отсек, я открыл глаза и развернулся, прильнув к бронированной щели. За ней уплывали назад тополя, волейбольная площадка и буфет, в котором мы, вечно голодные, отъедались печеньем и сметаной. Рокочущий двигатель вспугнул воробьиную стаю, и через минуту мы набрали крейсерскую скорость, покидая оазис училищного городка. За бортом потянулась бесконечная крымская степь, и вскоре нам надоело пялиться в амбразуру. Броневик мягко покачивало, как на волнах.
– По-моему, имеет смысл подремать. – Я поставил ноги на рюкзак и уперся в переборку голым затылком. – А то барракуда его знает, что будет дальше.
До умопомрачения приятно было сидеть с закрытыми глазами и представлять, будто не едешь по земле, а летишь по небу или плывешь по волнам. Иногда вдоль дороги попадались длинные ряды тополей, от которых солнечный свет на опущенных веках мелькал алыми сполохами, как на тренировках по ночной стрельбе в симуляторе.
Так