Охотник: Правила подводной охоты. Третья раса. Большая охота. Операция «Караван». Дмитрий Янковский
не шевелилась, когда я приблизился, но не от потери сознания, а для экономии кислорода. Я осторожно рассек мышцы на спине ее умирающего скафандра и просунул пальцы в разрез. Нащупав хитиновую трубку стыковочного узла, я отсоединил кровеносную систему начальницы от аппарата и заставил сомкнуться устьице катетера.
Готово. Теперь при потере давления кровь оттуда не хлестнет. Водометы на полную мощность, черт с ней, с глюкозой. Серебристая поверхность моря приближалась стремительными толчками, наконец мы пробили ее, но, судя по цифрам хронометра, времени на всплытие ушло больше двух минут. Я очень боялся, что Рипли потеряет сознание и не сможет самостоятельно освободить легкие от «рассола». Но, пробив кинжалом хитин ее шлема, я понял, что ошибался. Начальница открыла глаза, напряглась и выплеснула изо рта первую порцию жидкости. Закашлялась, изо рта и носа у нее вновь ударили струи. Но в конце концов она задышала и бодро хлопнула меня по плечу.
– С тобой можно охотиться, Копуха! – произнесла она.
Впервые новая кличка показалась мне замечательной.
От «Красотки» отчалил спасательный ботик и пошел в нашу сторону.
– Копуха! – вышел на связь Жаб. – Хорошо справился, «Барракуда» непростая мишень. Ладно, первый этап я тебе засчитал, посмотрим, как пройдет остальной экзамен.
От этих слов я немного оторопел. Понятно, что Жаб с чудиной, но не настолько же, чтобы после смертельной опасности как ни в чем не бывало продолжить экзамен!
– Рипли мы подберем, – добавил взводный. – А ты поработай на максимальное погружение. Медленно, осмотрительно, добираешься до глубины в тысячу метров. Задача ясна?
«Так точно», – ответил я жестом и запустил перистальтику скафандра.
Водометы врубать не хотелось, надо дать отдохнуть скотинке, а то работа была на износ. На спине скафандра открылись два ротовых отверстия – «ГАДЖ» экономил бортовой запас глюкозы, поглощая планктон.
1000 метров ниже уровня моря
Внизу поджидала тьма. Красноватые сумерки обволакивали меня, и я нарочно не включал фонарь, чтобы в полной мере ощутить погружение.
Это вам не сто метров! Зеленые блики приборов ползали под шлемом, как светлячки, монитор показывал почти трехсотметровую глубину. Тишина была полной. Казалось, это она давит на меня многотонным прессом, а не вода. Давление было чудовищным – если бы не поступающий прямо в кровь кислород, я бы погиб, как стиснутый удавом кролик. Кости ныли, кожа под скафандром занемела от недостатка крови, отогнанной давлением в глубь тела. Сердце работало медленно, тяжело.
Триста метров. Зона сумерек глубины. День остался высоко над головой, пробиваясь сквозь воду призрачным красноватым свечением. Тревожное ощущение нарастало. Я знал, что оно рано или поздно подкрадется ко мне, а потом будет усиливаться до легкой паники. Так происходит со всеми. К этому просто надо привыкнуть.
«Как ты?» – появились на мониторе буквы.
Жаб решил не пугать тишину. Специально, гад! Мне бы сейчас очень